Преодолевая отвращение, я открыл портмоне, демонстративнопересчитал зеленые купюры, выданные мне Норой на непредвиденные расходы, исказал:

— Сначала ответь, ты знал Олега Колпакова?

— Ну, — кивнул Сергей, — слышал про такого,фотограф.

— Он передал тебе пакет с негативами, отчего ненапечатал снимки, ведь Олег умер?

Сергей обнажил гнилые зубы:

— А зачем? Ничего особенного на фотках нет!

— Насколько я знаю, на них была запечатлена девочка…

— Ага, — хмыкнул Сергей, —девочка-припевочка! Не смеши меня, девочкой она была так давно, что и непомнит. Порнуха! Мы такое не даем, кстати, и законом запрещено.

Я поморщился. Вот врун. Вчера я купил «Микроскоп», чтобыпознакомиться с этим изданием, и обнаружил более чем откровенные снимкиизвестной эстрадной певицы, сделанные явно исподтишка.

— А вот вчера на ваших страницах поместили весьмаинтересную подборку, — не удержался я.

Сергей хмыкнул:

— Да уж, больше таких не будет.

— Что так? Вы меняете профиль издания? Станете теперьписать об искусстве? — съехидничал я. — Это денег не принесет.

— Точняк, — заржал журналист, — бабки можноогрести только на голой жопе.

— Почему же вы решили не публиковать откровенные фото?

Тут появился официант, и Сергей начал быстро резать кусокмяса. Ел журналист неопрятно, капая соусом на стол. Сначала порезал отбивную намелкие кусочки, затем отложил нож и принялся суетливо запихивать в рот мясо,картошку, овощи, изредка помогая себе большим пальцем левой руки. Мне такоеповедение за столом запретили года в два. Все детство я просидел около тарелок,держа под мышками две книги. Стоило расстопырить локти, как тома с грохотомрушились на пол. Николетта мигом засовывала книги назад, приговаривая:

— Вава, приличный человек никогда не отставляет локти,когда садится есть. Учись вести себя правильно, немедленно возьми нож.

Но Сергея в раннем детстве никто не ругал за неумениепользоваться столовыми приборами, поэтому прилично есть он не научился.Впрочем, ему, очевидно, не объяснили и про необходимость мыться хотя бы дваждыв неделю, а поход к стоматологу и парикмахеру юноша явно считает бесполезнойтратой времени.

Я подождал, пока он соберет куском хлеба остатки подливки, иповторил вопрос:

— Почему же вы решили отказаться от материаловпапарацци?

Сергей отодвинул пустую тарелку, громко рыгнул и велелофицианту:

— Кофе, двойной эспрессо, сахар не класть.

Потом он достал сигареты, с наслаждением закурил и заявил:

— Папарацци! Да нет, никто не собирается оставлятьполосы без фотографий. Когда я сказал: «Теперь таких не будет», имел в видуснимки певицы. В каждом деле талант нужен. Человек, который работал для«Микроскопа», гений! Таких вообще нет, здоровские штуки приносил! Остальныеговно тащат. У Лики Брок на тусовке из платья грудь выпала! Тьфу! Во-первых,кому нужна ее недоразвитая сиська, а во-вторых, Лика небось увидела нашегочеловека и быстренько сама все вытряхнула, пиар ей необходим. Наш же Гномснимал невероятные вещи, эх, да что там! Одна фотка госпожи Рыбальчук чегостоит! Сия дама появляется на публике только после того, как натянет на мордукосметический чулок и наложит слой штукатурки в два сантиметра толщиной. А Гномпоймал ее, так сказать, а-ля натурель.

— Кто поймал? — не понял я.

— Гном, — пояснил Сергей, — псевдоним такой уэтого папарацци был, Гном. Настоящего имени никто не знал, кроме меня. Это япривел его в «Микроскоп», сам хороший фотограф, но до Гнома мне далеко! Эх,все, нету Гномика.

— А где он?

— Погиб, — сказал Кудимов и снова вытащилсигареты, — хотя, учитывая то, чем он занимался, зарабатывая денежки,думаю, ему помогли досрочно отъехать в лучший мир. Так при чем тут ОлегКолпаков и дурацкие снимки похотливой нимфетки?

Я рассказал Сергею про кончину Олега, утаив от собеседника,что Колпаков погиб в результате несчастного случая, и закончил своеповествование фразой:

— Очень бы хотелось одним глазком взглянуть на этогоЛеонида Михайловича, думается, он виновник гибели еще одного человека, АленыШергиной. Будьте добры…

Сергей сунул в пепельницу наполовину выкуренную сигарету.

— Кого?

— Алены Шергиной, — удивленно повторил я, —сотрудницы турфирмы «Злата», она помогала Олегу Колпакову переправлятьпорнофото за рубеж. Мы предполагаем, что Леонид Михайлович решил наказать всех,кто так или иначе был причастен к бизнесу.

Неожиданно с лица Сергея слетела улыбка придурка, сразустало ясно, что парень не так уж молод, очень замотан, а голову не вымыл неиз-за неаккуратности, а из-за тотальной занятости.

— Сволочь, — устало и как-то безнадежно произнесон, потом поманил пальцем официанта и велел: — Сто граммов коньяка. Или ты,Ваня, больше любишь водку?

— Я за рулем.

— Насрать, надо помянуть Аленку.

Пока не принесли спиртное, Сергей молча смотрел в окно,потом схватил рюмку, не чокаясь со мной, мигом опрокинул в себя содержимое,запил кофе и вновь сказал:

— Сволочь, яйца таким надо отстреливать, медленно, поодному. Гад, наворовал миллионы, теперь все себе позволить может. Так я идумал, что Аленку убили, сколько раз говорил ей, не лезь на рожон, вычислят.Нет, смеялась только и отмахивалась: «Не дергайся, это невозможно,стопроцентная безопасность». Жадность ее сгубила! Но про порнофотки яничегошеньки не знал!

— Вы дружили с Аленой? — решил уточнить я.

Сергей опять посмотрел в окно.

— Мы довольно долго жили вместе, гражданским браком,потом разбежались, сохранив дружеские отношения и, конечно, профессиональныйинтерес.

— Какой интерес?

Кудимов мрачно улыбнулся:

— Алена была великолепным фотографом, Гном — еепсевдоним.

Я на секунду онемел, но потом справился с собой:

— Алена занималась съемками знаменитостей?

Сергей кивнул:

— Да, и делала это гениально! Но об этом не знал никто,кроме меня.

— Почему она не уходила из «Златы»? Небось «Микроскоп»платил ей хорошие деньги, — пробормотал я.

Сергей повертел пустую рюмку и крикнул: