Но Джесс была так счастлива! Подобные мелочи не имели ровнымсчетом никакого значения. Объяснения Маарет мгновенно развеивали все сомненияДжесс. И тем не менее странно, что Джесс, всегда так уверенная в себе, стольбыстро меняла свое мнение. Она легко и быстро могла разобраться в своихчувствах и на самом деле отличалась упрямством характера. Однако при этом ееотношение к каждому слову Маарет было двойственным. С одной стороны: «Бог мой,какая нелепость!» С другой: «Ну конечно!»

И Джесс было слишком весело, чтобы придавать значениемелочам. Первые несколько вечеров они с Маарет и Маэлом беседовали обархеологии. И Маарет оказалась кладезем знаний, хотя некоторые ее идеипредставлялись весьма странными.

Например, она настаивала на том, что причиной возникновениясельского хозяйства послужило желание людей, прекрасно существовавших благодаряохоте, иметь в своем распоряжении галлюциногенные травы, способствующиедостижению состояния религиозного транса. А еще они хотели делать пиво. «Этомунет ни единого археологического подтверждения? Ну и что? Продолжай раскопки,Джесс, и ты сама во всем убедишься».

Маэл прекрасно читал стихи; Маарет иногда садилась запианино – играла она очень медленно, задумчиво. На пару ночей снова появилсяЭрик и с восторгом пел вместе с ними.

Он привез с собой японские и итальянские фильмы, и они судовольствием их смотрели. Особенное, хотя и довольно страшное впечатление произвел«Квайдан». А итальянский фильм «Джульетта и духи» заставил Джесс разрыдаться.

Казалось, все эти люди проявляли к Джесс неподдельныйинтерес. Маэл задавал ей невероятно странные вопросы. Курила ли она хоть раз вжизни сигарету? Какой вкус у шоколада? Как она осмеливается ездить одна смолодыми мужчинами в автомобилях или заходить в их квартиры? Разве она непонимает, что они могут ее убить? Она чуть не расхохоталась. Нет, серьезно,такое вполне может случиться, настаивал он. Обсуждая эту тему, он пришел вневероятное возбуждение: «Ты только загляни в газеты! В современных городахмужчины охотятся на женщин, как на оленей в лесу!»

Джесс предпочитала отвлекать его от столь опасного предметаи переводить разговор на путешествия. Его описания тех мест, где ему довелосьпобывать, были восхитительны. Много лет он провел в джунглях Амазонки. Однакоон категорически отказывался летать на «аэроплане» – это чересчур опасно. Авдруг он взорвется? И еще ему не нравились «одеяния из ткани» – слишком ужнепрочные.

Однажды Джесс пришлось пережить весьма странные мгновения, исвязано это было с Маэлом. Они обедали вдвоем и, как всегда, разговаривали. Онарассказывала ему о призраках, которых иногда видела, и он грубо обозвал их нето безмозглыми мертвецами, не то сумасшедшими покойниками. Она невольнорасхохоталась. Но ведь он прав: духи действительно часто вели себя как безумные– и это ужасно. Действительно ли мы перестаем существовать, когда умираем? Илизадерживаемся где-то, пребывая в состоянии тупого оцепенения, и время отвремени в самые неподходящие моменты являемся смертным и делаем бессмысленныезаявления медиумам? Случалось ли хоть когда-нибудь призраку сказать нечтодостойное внимания?

– Но речь идет, конечно же, только о земныхдухах, – сказал Маэл. – Кто знает, куда мы уходим, когда наконецосвобождаемся от плоти и ее соблазнов?

Джесс к тому времени уже довольно-таки сильно опьянела ивдруг почувствовала, как ее охватывает непреодолимый ужас, – она вспомнилапризрачное видение старинного особняка Стэнфорда Уайта и духов, бродящих внью-йоркской толпе. Она поспешила сосредоточить взгляд на Маэле, которыйвпервые за все время был без перчаток и темных очков. Какой же он все-такисимпатичный, этот Маэл, и какие у него удивительно голубые глаза с чернымиточечками в центре.

– К тому же, – сказал Маэл, – существуют ииспокон веку существовали духи, которые никогда не имели плоти и крови и поэтой причине очень злятся.

Что за странная идея?!

– Откуда тебе это известно? – спросила Джесс,по-прежнему глядя Маэлу прямо в глаза.

Маэл был действительно очень красив. Его красотаскладывалась из его недостатков: ястребиный нос, слишком выступающая впередчелюсть, худое лицо, обрамленное непослушными волнистыми волосами соломенногоцвета. Даже глаза слишком глубоко посажены, но, несмотря на это, особенновыделяются на лице. Да, именно красив… Вот бы обнять его, поцеловать,пригласить в постель… Влечение, которое Джесс на самом деле испытывала к немувсегда, стало вдруг непреодолимым.

И тут в голову ей пришла совершенно бредовая мысль: он нечеловек – он только притворяется человеком. Это же так очевидно! И в то жевремя абсолютно нелепо! Если это не человеческое существо, то, черт возьми, ктоже? Он явно не дух и не призрак. В этом нет никаких сомнений!

– Мне кажется, нам не дано знать, что реально, а чтонереально, – сама того не желая, произнесла она. – Бывает, тысмотришь на что-то очень долго, и вдруг это что-то начинает казаться тебечудовищно безобразным.

И она отвернулась от него, переведя взгляд на вазу сцветами, стоявшую в центре стола. Увядшие чайные розы, роняющие лепестки,папоротник, пурпурные циннии… Они тоже выглядели абсолютно чуждыми, подобнотому как всегда воспринимаются насекомые, и в какой-то мере даже жуткими! Чтоже они такое на самом деле? Потом ваза разбилась на части, вода разлилась.

– О, прошу прощения, я не хотел! – вполне искренневоскликнул Маэл.

Все произошло именно так, и в этом нет сомнений. Но за этимничего не последовало. Маэл ускользнул в лес, прогуляться, а перед уходомпоцеловал ее в лоб. Он хотел было коснуться ее волос, но рука задрожала, и он,видимо, раздумал.

Конечно, Джесс после этого выпила еще. Откровенно говоря,она вообще пила тогда слишком много. Но никто, казалось, этого не замечал.

Время от времени они втроем выходили из дома и при светелуны танцевали на просеке. Это не был какой-то определенный танец. Глядя нанебо, они просто двигались кругами, каждый сам по себе. Иногда Маэл, неразжимая губ, напевал какой-нибудь мотив, а иногда Маарет пела что-то нанеизвестном языке.

Да что же тогда случилось с ее головой, если она моглачасами проделывать такие вещи? И почему у нее даже мысли не возникало хоть разпоинтересоваться, почему у Маэла столь странная привычка носить в доме перчаткиили гулять в темноте в очках от солнца?

А однажды утром, задолго до рассвета, Джесс легла в кроватьсовершенно пьяная, и ей приснился кошмар: Маэл и Маарет жестоко ссорились иМаэл без конца повторял:

– А что, если она умрет? Что, если ее убьют, что, еслиона попадет под машину? Что, если, что, если, что, если…

В конце концов слова слились в оглушительный рев.