Она считала, что родилась в рубашке, – ее нашли наобочине через несколько минут после аварии, в которой погибла ее юная мать,беременная на седьмом месяце: умирающее чрево вытолкнуло младенца, и, когдаприбыла машина «скорой помощи», девочка громко кричала, прочищая свои крошечныелегкие.

Ее поместили в окружную больницу, под неусыпный надзорстерильных, холодных приборов. Две недели у нее не было даже имени, номедсестры ее обожали, прозвали «воробушком» и при любой возможности баюкали ееи пели ей песенки.

После они в течение многих лет писали ей, посылалифотографии, делились новостями, и это в значительной степени способствовалоукреплению ее веры в то, что ее любят.

Именно Маарет в конце концов приехала за ней. Она заявила,что девочка осталась единственной, кто выжил из всей семьи Ривзов, проживавшихв Южной Каролине, и отвезла ее в Нью-Йорк, к родственникам, которые носилидругую фамилию и принадлежали к другому семейному клану. Там она и выросла – вроскошном двухэтажном особняке на Лексингтон-авеню, заботливо опекаемая Мариейи Мэтью Гудвинами, которые дарили ей не только любовь, но и все, что она толькомогла пожелать. Пока Джесс не исполнилось двенадцать лет, с ней в комнате спаланяня-англичанка.

Она не помнила, когда именно узнала, что все расходы по еевоспитанию взяла на себя тетя Маарет, что она может поступить в любой колледж ивыбрать любую профессию. Мэтью Гудвин был врачом, Мария – бывшей танцовщицей ипреподавательницей; оба они были искренне привязаны к Джесс и возлагали на неебольшие надежды. Она стала для них дочерью, о которой они всегда мечтали, и этигоды были яркими и счастливыми.

Письма от Маарет начали приходить, когда Джесс была ещесовсем маленькой и не умела читать. Очень часто в конвертах с этимиудивительными письмами она находила разноцветные открытки и необычные банкнотыиз тех стран, где жила Маарет. К семнадцати годам у Джесс накопился полный ящикрупий и лир. Но важнее было то, что в лице Маарет она обрела друга, с чувствоми заботой отвечавшего на каждую ее строчку.

Именно Маарет подсказывала ей, какие книги читать, поощрялауроки музыки и рисования, организовывала летние туры в Европу и, наконец,помогла поступить в Колумбийский университет, где Джесс изучала древние языки иискусство.

Именно Маарет договаривалась о ее поездках на Рождество кродственникам в Европу: в Италии это были Скартино – семейство могущественныхбанкиров, жившее на вилле рядом с Сиеной; в Париже – более скромная семьяБоршаров, которые были рады принять ее в своем переполненном, но веселом доме.

В то лето, когда Джесс исполнилось семнадцать, она поехала вВену, чтобы встретиться с еще одной ветвью семьи – русскими эмигрантами, и отвсей души полюбила этих молодых и пылких интеллектуалов и музыкантов. А послебыла Англия, где состоялась встреча с Ривзами – прямыми родственниками Ривзовиз Южной Каролины, покинувших Англию много веков назад.

В восемнадцать лет она навестила семейство Петралона навилле Санторини – богатых греков с весьма необычной внешностью. Окруженныеслугами-крестьянами, они держались с почти феодальным величием. Вместе с нимиДжесс отправилась в круиз на яхте – в Стамбул, Александрию и на Крит.

Джесс почти влюбилась в молодого Константина Петралона.Маарет дала ей понять, что такой брак будет с радостью одобрен всеми, норешение она должна принять самостоятельно. Поцеловав на прощание своеговозлюбленного, Джесс улетела обратно в Америку, в университет, и началаготовиться к своей первой археологической экспедиции в Ирак.

В годы учебы в колледже Джесс продолжала поддерживать самыетесные отношения с семьей. Все были так добры к ней. Но тогда все были добры ковсем. Вера в семью была всеобщей. Нередко заключаемые браки внутри семьиприводили к бесконечной путанице. Представители разных ветвей часто навещалидруг друга. Специально отведенные для гостей комнаты в каждом доме всегда былиготовы к неожиданному приезду родственников. Родословное древо семьи корнямиуходило в вечность; забавные предания о знаменитых предках, умерших триста, ато и четыреста лет назад, передавались из уст в уста. Несмотря на существенныеразличия между ветвями семьи, Джесс ощущала удивительную общность со всеми.

В Риме ее буквально очаровали кузены, которые под грохотстереомагнитофонов с невероятной скоростью носились на своих сверкающих черных«феррари», а по ночам возвращались в очень симпатичный старинный палаццо свышедшим из строя водопроводом и протекающей крышей. Еврейские родственники наюге Калифорнии представляли собой ослепительное сборище музыкантов, дизайнерови продюсеров, на протяжении пятидесяти лет так или иначе связанных с кино ибольшими студиями. В их старинном доме неподалеку от Голливудского бульваранаходили себе пристанище многие безработные актеры. Джесс при желании всегдамогла поселиться в мансарде; всем без исключения в шесть часов подавался обед.

Так кто же она, Маарет, эта женщина, которая всегда была дляДжесс далекой, но неизменно внимательной наставницей, которая столь частоприсылала ей содержательные письма и таким образом руководила ее обучением,которая всегда подсказывала ей направление жизненного пути? Джесс втайне ждалаее указаний и всегда старалась следовать им неукоснительно.

Все родственники, с которыми довелось встретиться Джесс,неизменно ощущали присутствие Маарет в их жизни, хотя виделись с ней оченьредко, а потому каждый ее визит становился замечательным событием. Она былахранительницей летописи Великого Семейства, куда заносились все сведения обовсех его ветвях, под разными именами разбросанных по всему миру. Именно оначасто собирала вместе членов семьи и ради объединения различных ее ветвей дажеустраивала браки; именно она неизменно приходила на помощь в тяжелые времена, иее содействие нередко решало вопросы жизни и смерти.

До Маарет была ее мать, которую теперь называли СтараяМаарет, а до нее – Бабушка Маарет, и так далее, и так далее… «Маарет будетвсегда» – гласила семейная поговорка, с одинаковой легкостью произносимая по-итальянски,по-немецки, по-русски, по-гречески или на идише. Это означало, что в каждомпоколении одна из девочек получает это имя, а вместе с ним и обязанности,связанные с ведением семейной летописи. Во всяком случае, все считали, что делообстоит именно так, хотя достоверные подробности не были известны никому, кромесамой Маарет.

«Когда же мы с тобой встретимся?» – вот уже много лет Джессзадавала ей этот вопрос в своих письмах. У нее скопилась целая коллекция марокиз Дели и Рио, Мехико и Бангкока, Токио и Лимы, Сайгона и Москвы…

Все без исключения члены семьи были преданы этой женщине иочарованы ею, но между нею и Джесс существовала еще одна тайная и мощная связь.

В отличие от остальных Джесс с самого раннего детстваиспытывала «необычные» ощущения.