Я продолжала пытаться дозвониться до Элистэ.

— Шелестова, — наконец-то прозвучал ее недовольный голос в трубке, — я смотрю, слово «нет» отсутствует в твоем активном словаре.

— Громова, я обычно люблю твои ехидные комментарии, но не сегодня. У меня, кажется, проблема.

— Излагай, — донеслось уже более напряженное.

— Ты не отправляла ко мне недавно некого Антона Измайлова? Высокий, русый, в очках, немного угловатый. Тонкие губы, нос немного с горбинкой, постоянно потирает большим и указательным пальцем на левой руке друг о друга, как будто солит что-то. Он доктор…

— Нет, — не дослушала девушка. — Таких не было. Я вообще к тебе никого не отправляла.

— Черт, — выругалась я, рассеянно разглядывая проезжающие мимо машины и пейзаж за окном. Еще минут десять — и отель. — У меня бесхозный, очень странный постоялец.

— В каком смысле «странный»? — насторожилась девушка.

— Во всех. Мне сейчас не совсем удобно говорить, но, возможно, понадобится твоя помощь.

— А ты не паникуешь раньше времени? — раздалось неуверенное. — Они ведь нередко и без меня к тебе приходят.

— Я очень надеюсь, что это так. Но… Он вчера «потерял» ключ. И я уверена почти на сто процентов, что сделал это специально.

— Глупость какая-то… Зачем?

— Сама не пойму пока, — потерла я кончик носа. — Ничего, кроме превращения в… ты сама знаешь кого, ему это не даст.

— Но браслет на нем, — пробормотала Эли.

— Да.

— То есть способность взаимодействовать с другими живыми существами осталась. Они могут его видеть, слышать.

— Да. Но из отеля он не отлучался, Кит проконтролировал. Так что это все равно бессмысленно. И ключ я нашла.

— Могу приехать, если надо, — переполошилась Эли.

— Не стоит, — покачала я головой. — Но за предложение спасибо.

— Как скажешь, — отозвалась Эли. — Держи меня в курсе и будь осторожнее. В городе хрень какая-то творится.

— В каком смысле? — нахмурилась я.

— Смертей много странных.

— Учту, но поговорим об этом потом.

— Как скажешь, — усмехнулась девушка. — Этот мир сгорит в огне, детка. И никто не хочет взять на себя вину[1], - пропела она перед тем, как отключиться.

Я фыркнула. Ведь может же петь почти приличные песни более чем приличным голосом. Но нет. Тянет ее на всякую муть.

Я бросила телефон в рюкзак, достала кошелек: мы почти подъехали к отелю.

Из машины я почти выскочила, добежала до парадной двери, влетела внутрь.

— Кит! — крикнула, хватая Крюгера, вылетевшего мне навстречу, за ошейник.

Панк появился из коридора первого этажа, плотно закрыл за собой дверь. На Ките красовались драные джинсы с цепями и металлическими клепками на швах и футболка с Prodigy, зеленый ирокез сегодня был каким-то особенно кислотным.

— Он сейчас помогает теть Розе на кухне, а до этого пробовал незаметно выскользнуть из «Калифорнии».

В голове лихорадочно завертелись мысли. План созрел моментально.

— Думаешь, Антон слышал, как я приехала? Как звала тебя?

— Нет. Теть Роза делает котлеты. На кухне шумит мясорубка, — махнул парень рукой в сторону дверей ресторана.

— Прекрасно, — улыбнулась я. — Не держи его. Будем ловить на живца.

— Мара… — покачал головой Кит.

— Господи, Кит, ты панк или четырнадцатилетняя ванилька? Где твой дух авантюризма?

— Мара, ванильки — это прошлый век, — весело заметил Костя, спускающийся по лестнице, за ним шагала такая же улыбающаяся Ксюха. Довольные моськи близнецов наводили на определенные мысли.

— И что это значит? — притворно нахмурилась я.

— Мы хотим с тобой, — просто пожал Костя плечами, незаметно от панка мне подмигнув. — Антон явно задумал какую-то пакость. Нам любопытно.

— Ну нет, — всплеснул руками здоровяк. — Вас я точно никуда не пущу.

— Почему это? — притворно нахмурилась Ксюха, наступая на Никиту.

Я подавила улыбку, подмигнула близнецам в ответ и начала незаметно отступать к двери. Крюгер держался рядом, все это время не издавая ни звука.

Ксенька и Костя полностью завладели вниманием бугая, а мне в это время удалось выскользнуть за дверь.

И уже через пять минут я выгоняла тачку Кита из гаража, а рядом, на переднем сидении, повизгивал от радости пес.

Сообщение от детворы пришло еще минут через десять: Антон вышел из отеля. А следом за этим пришло и смс от Кита с обещанием меня придушить, когда вернусь. В ответ я отправила смайлики и завела мотор, с интересом гадая, куда понесло нашего доктора.

Я тащилась за Антоном со скоростью мертвой черепахи до первой попавшейся заправки. Он снял с себя браслет сразу же, как только вышел на трассу. Шел быстро, но по сторонам не глядел, плетущуюся сзади меня не замечал.

На заправке доктор сперва какое-то время побродил между машин, заглядывая то в одну, то в другую, прежде чем определиться с выбором, а потом, найдя подходящую, проскользнул на заднее сидение.

Хозяин серебристого Range Rover вернулся еще через несколько минут, сел в машину и направился в сторону области.

Все чудесатее и чудесатее.

Мы ехали около часа. Крюгер то ли угомонился, то ли его укачало, но вел себя большую часть пути тихо и порядочно, даже слюни на обивку не пускал. За окном мелькали деревья, изредка попадались встречные машины, в динамиках надрывались, воя о несчастной неразделенной любви, очередные поющие трусы российской, прости господи, эстрады.

Мы проезжали повороты, съезды, какие-то деревеньки с покосившимися домиками, заброшенными участками и заросшими садами. Старые, давно покинутые хозяевами дачи и дома, потемневшие от времени заборы, выцветшая под дождями и снегами краска… Это тоска, почти такая же, как на железнодорожной пригородной станции в три утра, когда ветер тащит по асфальту пустые сигаретные пачки, целлофановые пакеты, окурки… И никогда вместе, всегда по отдельности. И они уныло шуршат, будто плачут или шепчут, или стонут. Пахнет вокруг мочой, кислым пивом, водкой. Если не повезет и рядом окажется бомж, к этим запахам примешивается и запах немытого тела, перегара, болезней и, конечно, креозота, которым пропитаны шпалы.

Романтика дорог, дери ее…

В том числе и такая. Убогая, тоскливая.

И домики эти, и деревеньки такие же, но тем не менее прекрасные. Каждая по отдельности и все вместе.

Я тряхнула головой, порылась в бардачке у Кита и выудила несколько дисков, вставила первый попавшийся и подпрыгнула на сидении, когда по барабанным перепонкам шарахнули первые аккорды I’m still standing.