Наро-од… Дремучие космачи. Не глупые, нет, что вы, наоборот,по-первобытному хитрожопые, себе на уме. Но живущие, как бы это выразиться,где-то в стороне от двадцатого века. У них там было свое время, свой уклад,своя жизнь. Мне даже иногда казалось, что они нас, военных в форме, с нашимиэлектрическими фонариками, автоматическим стрелковым оружием и машинамивоспринимают не как подобных себе людей, а как явление природы, вроде дождя илизасухи. Смотрит этак сквозь тебя, а в глазах читается, что пережил он за своюжизнь кучу стихийных бедствий, и тебя переживет запросто… Юрек Выга, чтохарактерно, держался того же мнения. Но я вперед забегаю что-то, про Юрекаразговор особый…

Короче, мы там встали. Командиром у поляков был майор,фамилию я, извините, попридержу, а звали его Януш. Своеобразный был паренек –ну, то есть, конечно, не такой уж паренек, мой практически ровесник, а я свосемнадцатого года…

Кончил он перед войной – перед их войной, я имею в виду –офицерскую школу, в тридцать девятом их благополучно разбили с двух сторон, сдвух, чего уж там… Успел он через Румынию унести ноги в Англию. Воевал и, надосказать, неплохо. В сорок третьем его к нам прислали с какой-то миссией напредмет той самой координации и связи, и как-то так вышло, что от своих он открепилсяи перешел в Войско Польское.

Так вот, своеобразие его заключалось в том, что нашим он небыл нисколечко. Коммунистом, я имею в виду. Скорее наоборот – по имеющейсяинформации, недолюбливал он коммунистов. Но вот новые границы Польши,установленные товарищем Сталиным, ему понравились чрезвычайно. И ради того,чтобы служить в такой вот Польше, он готов был пребывать под командованием хотьсамого черта, не говоря уж о «люблинских», карманном нашем правительстве.

И, между прочим, он был не один такой уникум. Об этом как-томало вспоминают, но после сорок пятого в Польшу вернулось много довоенных ещеофицеров, вплоть до полковников и генералов. Служили они на приличныхдолжностях, в армии и в разведке, и никто им прошлым в нос не тыкал, хотя красногов них не было ни на грош. Они просто-напросто рассуждали наподобие моего панаЯнуша. И я не говорю, будто они что-то там плели, замышляли – ничего подобного.Просто был такой нюансик: коммунистов они терпели без особого энтузиазма, а вотграницы новые им нравились. Ну, что. Это – позиция. Примерно так же у насобстояло в гражданскую с военспецами, а? Как будто товарищ Брусилов, немалыйчин в Рабоче-Крестьянской Красной Армии, большевиков любил…

Замом по оперативной работе у него и был тот самый ЮрекВыга, про которого я уже упоминал. Был он не офицер, а подхорунжий, чтопримерно соответствует нашему старшине. Выга – это не фамилия. Это такоепрозвище. По-польски означает нечто вроде «пройдохи». Не уголовного плана, апопросту – оборотистый такой, как хохлы говорят, пройдисвет…

Вот что интересно… Юрек Выга именно в тех краях служил передвойной, в тридцатых. Сам он уверял, что – писарчуком в администрации, но у менядо сих пор остались стойкие подозрения, что – ничего подобного. Что служил он,голубь сизый, как раз в полиции, причем не патрульным в мундире, а в дефензиве.Дефензива у них была – нечто вроде охранного отделения. Или НКВД, хо-хо… Подокументам-то у него был полный порядок – беспартейный писарчук, штатскаякрыса, нет, не служил, не привлекался… Но документам, по-моему, толковые людиверить перестали еще до рождества Христова… И потом, позвольте по секретуподелиться крамольной, аполитичной мыслью: органы везде одинаковы. Мы своихнюхом чуем, верхним чутьем. Так вот, достоверно этого никто в то время так и неустановил, но я готов голову дать на отсечение, что пан Юрек – натуральныйохранничек старого времени… Тайняк, как в Польше выражались.

А впрочем, кому это мешало? Наоборот. Между нами говоря,кадровая политика товарища Сталина была отнюдь не идеологизированной, а насквозьрациональной. Совершенно неважно, что там у тебя в прошлом – лишь бы работал,был на уровне поставленных перед тобой задач и не смотрел на сторону. Кто у насбыл товарищ Вышинский? Меньшевичок в прошлой жизни, приказ об аресте ВладимираИльича Ленина подписывал при Керенском… И что, кому это мешало? Прекраснотоварищ Вышинский работал на благо государства рабочих и крестьян, в своейпостели помер, при почестях, а это непросто.

Так вот, Юрек Выга со временем, крестом и пестом, шуточкой,прибауточкой и прочими нераскрываемыми им попусту приемчиками сумел сделатьпрактически невозможное – поставить в тех местах классическую, почти нормальнуюсеть источников. Он здорово умел болтать на мазурском наречии, знал там многихеще с тридцатых – и как-то так у него ловко выходило… Чему я нисколечко неудивляюсь, имея в виду свои догадки на его счет…

Нет, но народ был – мама родная! Не поверите, но однаждыкогда мы только прибыли, подошел ко мне один такой, диким волосом заросший,предупредительно скинул шапку и, таращась на мои погоны, поинтересовался: ачто, мол, пан офицер, у вас в Петербурге новый переворот случился, и это вы,надо понимать, большевиков выгнали? Мол, как же иначе, если российский офицерпри золотых погонах…

И ведь не подшучивал контрреволюционно, ничего подобного!Это дитё дикой природы и в самом деле именно так рассуждало: раз пришли москалипри золотых погонах, значит, это старорежимная власть большевиков наконецпогнала, иначе как же истолковать…

Вот такой был контингент. Крайне специфический. Мало того,наш Юрек в один прекрасный момент приперся и заявил, что он колдуна встретил.Самого что ни на есть натуральнейшего, можно сказать, патентованного колдуна.При немцах этот экземпляр якобы где-то ховался, а теперь вернулся на староеместо, починил хатенку и намерен там обитать… Мы с Янушем были ребяткисовременные и просвещенные, городские орлы, в колдунов не верили. Юрек, правда,со всей серьезностью упирался в своем мнении, но мы ему велели не лезть большес антинаучной мистикой. У нас хватало забот посерьезнее. В тех краях кто тольконе ошивался – аковцы, немцы-окруженцы, бандеровцы заходили, прятались почащобам литовские полицаи, польские пособники гитлеровцев, власовцы,белорусские «дубровники». Настоящий Ноев ковчег, только наоборот – всякогодерьма по паре. Чтобы расчесать их всерьез, у нас не хватало сил – ну, делаличто могли…

И вот однажды подстрелили Данку – мы так и не узнали, чтоименно это была за сволочь, какой разновидности… Шарахнул кто-то из пистолетапо проходящим, прячась в чащобе. Пистолет вообще-то справедливо считаетсяоружием идиотов, и лезть с ним на четверых, вооруженных гораздо крепче, поменьшей мере глупо. Но, видимо, у человека очень уж кипел разум возмущенный.Высадил обойму из чащи и смылся. Двое так и остались невредимыми, одному этотгад залепил в мякоть ноги, а вот Данке прилетело гораздо серьезнее – подлопатку, слева, в такое место, что дела обстояли хреновато…

Нет, не санитарка. Она в том подразделении служила самымнастоящим оперуполномоченным. Амазонка, ага… Исключительно красивая быладевушка, и помимо того, хваткая. С подпольным прошлым – из Армии Людовой,которая, в отличие от Крайовой, ориентировалась на Москву. Наш человек. Нет, некоммунистка. Просто – наша. Коммунистов, откровенно говоря, там было с гулькин…