– Водитель?! – совершенно растерялся отец. – Нет, позволь,при чем тут водитель?!

– Да ни при чем он! В том-то и дело! Водитель твоей дочеритоже не подходит – это мелко! Опять получается мезальянс! Там волки, тут овцы.Волки кровожадные, овцы тупые. А я тут, посерединке.

– Варюш, что с тобой случилось-то?

– Ничего! – крикнула Варя. – Ничего не случилось! Разлоговумер, а Волошин… Волошин так странно себя ведет, что я даже не знаю…

– Ну расскажи мне, – вдруг попросил отец совершенноспокойно. – Вместе подумаем.

И Варя ему рассказала – про ключи от сейфа, про странныйтелефонный звонок, про то, что разлоговский заместитель среди ночи на работупоехал, и как ей показалось, он видел ее у Разлогова в кабинете, когда онапыталась найти в ящике ключ.

Отец слушал очень внимательно.

– А ты зачем в ящик-то полезла, Варюш?

– Ну где-то он должен быть, этот ключ!

– А может, Разлогов твой его домой забрал. И лежит он теперьу него в портфеле, никому не нужный!

– Пап, во-первых, он их никогда с работы не забирал. Зачем?!Он вечно все терял, забывал и боялся, что ключ этот тоже потеряется, адубликатов нет. Во-вторых, после его… смерти я в сейф документы запирала,совершенно точно. И потом, самое-то главное!..

– Что?

– Ключ-то есть! Но он не подходит!

– Во-он что…

– Ну да! А он ну один в один как тот, который раньше был!Выходит, кто-то его поменял? Где-то достал точно такой же, но неподходящий?!

– Как это можно, Варь?

– Сама не знаю, пап. И, главное, зачем?! Там ничегоособенного нету, так, деловые бумаги, самые обыкновенные. И мне кажется,Волошин что-то знает такое, от чего страшно нервничает. Только вот… что? Срединочи на работу полетел, когда я ему про ключ сказала! Я потом подумала…

– Что?

Варя помолчала.

– Да нет, пап, ничего. И делами он совсем не занимается! Всезабросил, все! Из Перми директор каждый день звонит, заходится весь, а Марк сним так ни разу и не поговорил!

– Ну это уж не твоего ума дело, Варюш.

– Как не моего-то, пап?! Ну как ты не понимаешь! У нас всебыло очень хорошо, а потом сразу стало так плохо!

– Это бывает, – тихо сказал отец.

– Ты ничего не понимаешь!

Ну конечно, он не понимал! Он ничего не знал о принцах ипотенциальной принцессе и о том, как важно для принцессы… защитить их интересы.Вернее, его интересы, потому что принц остался только один. Может быть, он ненуждается ни в какой защите, и даже скорее всего, это так, но Варя считалаиначе! После смерти Разлогова Волошин остался на ее попечении, как бы смешно инепонятно для папы это ни было! Но она не могла сказать отцу об этом.

– Я считаю так, – начал отец и полез за телевизор, стоявшийна высокой полочке над столом. За телевизором лежали сигареты. Отец уже которыйгод бросал курить, примерно с тех пор, как Варя родилась. Он прятал пачки вовсяких укромных уголках, которых было великое множество – как известно, чемменьше квартира, тем больше в ней укромных уголков! – и когда они емупопадались, от радости он немедленно и с удовольствием закуривал. Впрочем, былии постоянные, «всегдашние» тайнички, и этот, за телевизором, был как раз такой.

Отец закурил, помахал у Вари перед носом, чтобы она дым ненюхала и не портила здоровье. О Варином здоровье в семье всегда оченьзаботились.

– Значит, так, – сказал он. – Это все не твое дело, Варюшка.И ты в него не лезь! Еще не хватает, чтоб ты в какие-нибудь тайны влезла помолодости и по неопытности!

– Хорошо, – тут же вспылила Варя, которая вовсе не этохотела услышать. – Пусть все горит синим пламенем, а я с Вадимом поеду кататьсяв ЦПКО на карусельке! Да, пап?!

– Кто такой Вадим?

– Да водитель, я же тебе говорила! А чем это так воняет, а?– И она потянула носом.

– Да курю я, – сказал отец виновато. – Разволновался вот стобой.

– Нет, это не сигаретами пахнет, еще чем-то… Пап, у нассковородка на огне стоит!

Сковородка раскалилась почти докрасна, Варя стала еестягивать, обожгла руку, уронила сковородку, та загрохотала, и на желтенькомлинолеуме, там, куда угодила треклятая, получилось неровное, коричневое,обожженное пятно.

– А линолеум-то, – сказал отец с тоской, – только постелили!Мама будет ругаться…

– Как же, – согласилась Варя, которой не было никакого деладо линолеума. – Конечно, будет…

Они не придумали ничего лучшего, чем кое-как замаскироватьужасное пятно, поставив сверху табуретку, отец погасил сигарету и уселся на этусамую табуретку – очень неудобно, посреди кухни, ни туда ни сюда.

– Так и будешь сидеть?

– А что делать?

– Наплевать на линолеум!

– Да поди наплюй, Варюш. Мама будет сердиться.

– Посердится и перестанет.

– Варюш, а ты не думала, откуда мог появиться второй ключ? –вдруг задумчиво спросил отец с табуретки. – Ну откуда он вообще мог взяться? Тыж говорила, он один в один как прежний, а не подходит.

– Не подходит, – согласилась Варя.

– С чего ты взяла, что он такой же? Ты что, их сличала?Загогулины всякие, вырезы, бороздки? И как сличала, если этот не подходит, атот пропал?

– Ничего я не сличала!

– А как тогда узнала, что этот один в один как тот?

– На нем написано «Крупп». У нас только один сейф этойфирмы, у Разлогова в кабинете! И на ключе тоже написано «Крупп». Разлоговговорил, что, если мы ключ потеряем, придется медвежатника вызывать илиподрывника. Сами ни за что не откроем.

– Значит, сейф один и ключ один.

– Постой, пап, – Варя вдруг заволновалась. – Постой-постой…Ну конечно! Есть еще один такой же сейф. У Разлогова на даче, точно! Мы нафирме «Крупп» заказывали два сейфа и один дверной замок! Замок ему в кабинет, асейф один домой, а другой на работу!

– Ну вот видишь. Значит, сейфов уже два. Да еще замокдверной! Может, и третий где-нибудь отыщется?

Варя даже ногой топнула.

– Точно, их же было два, как я забыла? Но… что это нам дает?Ничего не дает, потому что тот сейф на даче!