— А что у меня? Что у меня? — забеспокоилсяПшибышевский.

— Вы вот тоже — с виду такой приличный человек, можнодаже подумать — литератор или преподаватель вуза, а на деле — мелкий жулик ифальсификатор…

— Ложь! — вскрикнул Павел Казимирович. —Этоложь! Вас ввели в заблуждение! Выпетовская из личной мести распространяетпорочащие меня слухи…

— Меня? Ввели в заблуждение? — незнакомецхихикнул. — Должен сказать, друг мой, вы меня развеселили! Надо же! Меня —ввели в заблуждение? Нет, не думаю!

Вдруг возле входа появилась официантка.

— Вы меня звали? — обратилась она кПшибышевскому. — Вам еще что-нибудь принести?

— Да, я хотел… — начал тот, еще не зная, чем ему можетпомочь официантка, но человек в черном опередил его:

— Спасибо, красавица, нам ничего не нужно. У нас все,все есть! Представьте себе — абсолютно все! Даже приятельница на Малой Морской!Правда, она стала немного капризной.., а вот вам, пожалуй… — он щелкнулпальцами и протянул зардевшейся девушке крупную купюру, после чего слегкапришлепнул по заду:

— И идите, идите, мы разговариваем!

— Кто вы такой? — задал, наконец, Пшибышевскийвполне естественный вопрос.

Незнакомец промычал что-то неразборчивое, Павлу Казимировичупослышалось то ли «мум», то ли «мем».

— Я не понял…

— И не надо, — незнакомец посерьезнел и снова придвинулся:

— Откуда вы взяли те две голландские картины?

— Ка.., какие картины? — залебезил Пшибышевский,почувствовав, что разговор подошел наконец к самому главному. — Я не знаю,о чем вы говорите…

Он и сам не понимал, почему не выкладывает правду. Видимо,сказалась многолетняя привычка к лжи и умолчанию. Но на этот раз она непринесла ему ничего хорошего.

— У вас гастрит? — задумчиво проговорил незнакомеци вдруг, без всякого предупреждения, резко и сильно ударил Пшибышевского вживот.

Павел Казимирович разинул рот, как выброшенная на берегрыба, и несколько секунд безуспешно пытался вдохнуть. На глаза его выступилислезы. Боль была несусветная.

— Лечиться надо, — раздумчиво, доброжелательнопроизнес Черный Человек. — С гастритом шутки плохи, одной диетой вы отнего не отделаетесь…

Он посмотрел на часы, как будто вспомнил о неотложном деле,и снова заговорил:

— Ну как — вспомнили? У кого вы взяли те двеголландские картины? Или у вас в придачу к гастриту еще и склероз?

— Вспомнил, вспомнил! — поспешно закивал ПавелКазимирович. — Есть такая парочка, Стасик и Васик… Но я понятия не имею,где их можно найти, вот только телефон, мы по нему связывались…

В антикварном магазинчике на Васильевском было, как всегда,тихо. То, что у директора неприятности, продавцы, конечно, знали, но наположении магазина это пока никак не отразилось. Даже стало немногопосвободнее, поскольку мадам Выпетовская была занята своими делами и ослабилаконтроль над персоналом.

В помещении магазина продавец, тоскливо поглядывая в окно,на лужи, по которым бил в свое удовольствие нахальный дождь, ничуть ненапоминающий весенний, беседовал со старушкой, которая принесла на продажучерепаховый гребень и старый театральный бинокль, инкрустированный перламутром.Вещи были недорогие, старушка принесла их не на комиссию, а просто так, навсякий случай прицениться, и теперь, удостоверившись, что денег за них дадутмало, решила пока оставить себе. Сейчас она углубилась в воспоминания опрошлом, речь ее текла гладко, и продавец машинально кивал, думая о своем.

В машине Легова было трое.

— Вот черт! — сказал водитель. — В этихстарых районах совершенно негде машину приткнуть.

— Встань там! — показал Легов на ворота, накоторых висела грозная табличка. — Мы ненадолго.

Он выпрыгнул из машины, потопал ногами, разгоняя кровь,велел водителю никуда не отлучаться, а второго послал во двор, к черному ходумагазина.

— Там я сам разберусь, ты смотри, как бы дамочка неслиняла…

— Гражданин, вы куда это? — заорал очнувшийсяпродавец. — Там служебное помещение!

Он протянул руку к сигнальной кнопке, но посетитель,невысокий мужчина с круглой головой и маленькими ручками, неожиданно утратилсвой добродушный и безобидный вид и сказал строго:

— Сидеть тихо! Ничего не нажимать!

Он не успел сунуть продавцу удостоверение, а старушка,которая за долгие годы повидала всякого, мигом сообразила, что вошедший —человек серьезный, явно из органов, так что нужно держаться от него подальше.Она прихватила свои незатейливые вещицы и бросилась к выходу, едва не задевЛегова. Тот воспользовался суматохой и проскользнул за дверь, так что вмагазине остался один продавец, который решил последовать совету и сидеть тихо,рассудив, что там, возле кабинета вошедшего перехватит Валентин, а он за теденьги, что ему платит директор, в охранники не нанимался.

Охранник Валентин оказался, однако, более хорошимфизиономистом — почти как многоопытная старушка. Он сразу же распознал ввошедшем человека из силовой структуры — он и сам там когда-то служил, поэтомус пониманием переглянулся с Леговым и углубился в газету с вакансиями, которуючитал уже несколько дней и даже отмечал карандашом интересные варианты.

Взглянув на хозяйку кабинета, Легов с уважением отметил, чтодля женщины с такими огромными неприятностями она выглядит очень неплохо.

За последние несколько дней Александра Николаевна выслушаламассу угроз от облапошенных клиентов, среди них были простые и незамысловатыетипа «Урою, на фиг» и более вежливые «Подам в суд и обеспечу приличный срок».Лика Сарычева успела-таки растрепать всем про фальшивых передвижников, и самаже, дуреха, первой от этого пострадала. От нее-то точно отвернутся теперь вседрузья и знакомые — ведь это она сводила их с Выпетовской, рекомендовала ее,как отличного знатока своего дела.

Мадам Выпетовская не достигла бы ничего, если бы не умеладержать удар. Поэтому она держалась осторожно, прикидывая, как выйти изсложившейся ситуации с наименьшими потерями, а после переехать из Петербурга вМоскву там вроде бы пока все тихо и слухи о ее бизнесе еще не пошли.

Легов еще с порога понял, что с этой женщиной крики изапугиванье никак не пройдут, — она сама кого хочешь запугает, да несловом, а делом.

Чтобы сразу расставить все точки над i, он выбросил передней удостоверение полковника ФСБ.

— Что вам угодно? — сухо спросила Выпетовская, неповедя и бровью.

— Мадам, — задушевно начал Легов, — меня вашипроделки с картинами в данный момент не интересуют.

— А что же вас в данный момент интересует? усмехнуласьона.