Он представил себе расположение кельи, снова отполз втемноту и очень скоро узкий темный лаз стал расширяться. Можно было не ползти,а идти согнувшись, и наконец Старыгин совершенно распрямил уставшую спину.

За последнее время с ним столько всего произошло, что он уженичему не удивлялся. И даже смерть очередного двойника расстроила его толькопотому, что он так и не успел узнать, что же все-таки нужно сделать, чтобыспасти картину.

Проход закончился деревянной дверью, разбухшей от сырости.Без надежды на успех Старыгин потянул за ручку, и ему повезло — дверь оказаласьне заперта. С трудом оттянув тяжеленную дверь, только чтобы проскользнуть, онвышел в тот самый монастырский двор, сам себе удивляясь, быстро нашел дверцу встене, через которую его не так давно пустил человек, что лежит сейчас мертвыйпод каменными плитами возле часовни. Никого не было вокруг, часы показывали бездвух минут одиннадцать. Старыгин почистился, как мог, и вышел на площадьСантиссима Аннунциата.

Молодежи на ступеньках было гораздо меньше, чем днем, фонтантихо журчал, изливая воду из голов мифических чудовищ. Старыгин миновалплощадь, стараясь держаться темных уголков, хотя никому похоже до него не былоникакого дела, и махнул рукой приближающемуся такси.

Портье одарил его красноречивым взглядом, в котором как взеркале отразился внешний вид Старыгина. Он спросил ключ у портье, но тотответил, что сеньора все еще в номере. Старыгин почувствовал некоторыеугрызения совести — все же он обошелся с Катаржиной по-свински — удрал тайком,ничего не сказал…

Катаржина сидела за столом, уставясь на экран портативногокомпьютера. Ее длинные пальцы быстро летали по клавишам.

— Привет! — сказала она, не повернувголовы. —Хорошо прогулялся?

— Да уж, прогулка удалась, — буркнул Старыгин.

Хоть она и не бросила на него взгляд, все равно небосьзаметила, в каком он виде — всклокоченный, в грязных брюках, а куртка вообщепорвана.

Еще в такси он решил: если она спросит, отчего не взял ее ссобой, отвечать, что опасался за ее жизнь, хотел уберечь от опасности. Но онани о чем его не спрашивала, сидела молча, полностью сосредоточившись на работе.

— Что ты делала весь вечер? Никуда не выходила?

— Нет, нужно было разобраться с письмами…

Он поскорее снял разорванную куртку и спрятал ее подальше,причесал волосы и, кажется, стал хотя бы немного похож на нормальногоцивилизованного человека. Она молчала, так что Старыгин не выдержал первым:

— Отчего ты не спросишь, где я пропадал весь вечер?

— Оттого, что ты сам мне расскажешь, — ответилаКатаржина с плохо скрытой насмешкой и подняла на него глаза. — О, дорогой,какой же у тебя нелепый вид!

— Скажи лучше — отвратительный! — проворчалон. — Я и чувствую себя отвратительно. Ну да, я обманул тебя, когдасказал, что ничего не нашел в монастыре Сан-Марко! Я нашел там карту — вот эту! —он бросил на стол перед ней карту Таро. — Девятый Аркан, Отшельник.

— Ты видел его? — спросила Катаржина.

— Да, в девять часов… Я не хотел брать тебя с собой,чтобы не подвергать опасности… — он постарался, чтобы голос звучал как можноправдивее.

— Ну разумеется, — ответила Катаржина, и онотогнал от себя мысль, что эта женщина способна видеть его насквозь.

— Хватит! — резко сказал он. — Мои поиски ник чему хорошему не приводят. Тот человек, двойник сержанта Ромбута Кемпа, тожеубит. Я ничего не узнал, только привел к нему убийцу. Он погиб на моих глазах ине успел мне ничего сообщить.

— Так-таки и ничего?

— Бессвязные слова — «нужно собрать всех, ктоостался.., как можно скорее…» В общем, я уезжаю! — выпалил Старыгин.

— Куда? — на этот раз ему удалось ее удивить.

— Домой! Мне здесь больше нечего делать! отрубилон. — Может быть, с моим отъездом, закончатся все смерти. Все равно японятия не имею, что теперь делать здесь, в Италии.

— Но как ты можешь все бросить? — вскричалаона. — Ведь от тебя так много зависит.

— Откуда ты знаешь? — закричал он вответ. —Откуда ты знаешь, что я им нужен?!

— Догадаться нетрудно, — процедила она, если бы тыне был нужен той силе, что противостоит двойникам стрелков, тебя бы давноубили.

Старыгин, осознав эту мысль, надолго замолчал.Действительно, его вполне мог убить Лойза в подземельях Клементинума, либоутопить в Чертовке. И сегодня он мог погибнуть под лесами.

— Это Лойза убил того человека в монастыре! сказалСтарыгин. — Я видел его возле нашей гостиницы.

— Не может быть! — не поверилаКатаржина. —Лойза остался в Праге!

— Они следят за нами, они знают каждый мой шаг!

— Тебе нужно выпить, — твердо сказалаКатаржина. — Иначе не успокоишься.

— Никуда не пойду! — тут же решительно заявил Старыгин. —Сил никаких нет!

— Я пойду, спрошу у портье, может быть, хоть пиво у нихв автомате есть! — она исчезла.

Старыгин рассеянным взглядом скользнул по экрану компьютераи тут же оживился. Что такое? Письмо было написано по-английски, подпись —Борис. Старыгин взглянул на адрес — ну да, письмо от Коврайского, богатогорусского коллекционера, которого они посещали в Карловых Варах. Разумеется,нехорошо читать чужие письма, но тут такое важное сообщение… И опять-таки, онабы не оставила личное письмо на экране…

Коврайский обращался к Катаржине официально — доктор Абст, исообщал удивительные вещи.

"Мне стало известно, — писал он, — чтоотыскались те две картины, что похитили у меня несколько месяцев назад вместе стой, что так интересовала вашего коллегу. Обе работы голландских художниковвторой половины XIX века, Густав Ван Сванельт — «Старый амбар» и ЯанСаардикстра — «Пейзаж с мельницей». Картины не то чтобы отыскались, но всплылисовершенно случайно в одной частной российской коллекции. Владелица приобрелаих как работы русского художника второй половины XIX века Евлампия Творогова.Кажется, в России по этому поводу разгорелся нешуточный скандал, что меня, всущности, не слишком удивляет.

Скажу откровенно, меня больше волнует судьба третьей картины— Херман ван Свеневельт, «Прощание Гектора и Андромахи», о которой пока никакихизвестий. Я ценил ее гораздо больше. Но и те две картины все же хотелось быполучить назад. Я со своей стороны приму необходимые меры, а вы поставьте визвестность вашего друга, возможно, это облегчит ему поиски".

Старыгин отмахнулся от беспокойной мысли, что Коврайскийвычислил его настоящие намерения так же легко, как и пани Катаржина в своевремя. Сейчас нужно было думать не об этом, нужно срочно звонить в РоссиюКрестовоздвиженскому, он на этих старых голландцах собаку съел.