— Так-так… — протянул Легов, — ну и какой же итог?

А итог такой, охотно продолжал Вова, что пришлось им расстаться.У него, Ряпушкина, предприятие солидное, фирма работает как часы, без накладоки обманов, клиент имеет право получить то, что он хочет. Впрочем, рассталисьони мирно, без скандалов, Стасик (или Васик) вообще парень несклочный. Далеепро него достоверно известно, что где-то подхватил он себе в напарники Васика(или Стасика), и теперь парни работают от себя, а уж чем конкретно занимаются,он, Ряпушкин, не интересовался, у него своих забот по горло. А найти парней,конечно, можно, потому что человек — не иголка, в стогу сена не спрячешь… Иопять же, Петербург город маленький, все на виду… Снимают они на пару у одногобывшего советского художника мастерскую. Фамилия художника Затирушин. Он сам-тоот дел отошел, а мастерская осталась, вот он и сдает.

— Адрес? — рявкнул потерявший терпение Легов.

Вова сверился с записной книжкой и продиктовал адрес. Стасики Васик проживали на Садовой, но не в самой приличной ее части, а наоборот, втом бомжеватом и подозрительном районе, который раскинулся в сторону Апраксинадвора.

Дом был серый и обшарпанный, подъезд не только не былснабжен домофоном, но вообще не запирался, дверь свободно болталась на однойпетле. В этот раз Легов взял с собой двоих сотрудников, а водителю строго велелникуда не отлучаться, поскольку Стасик и Васик — ребята шустрые, могут и в бегапуститься.

— Михаил, — обратился Легов к своим, — ты — кчерному ходу, в таком доме он точно есть, а ты, Анатолий — со мной.

Хоть номера квартиры ему Ряпушкин не сказал, Легов рассудил,что мастерская должна быть на самом верху. Лифта, разумеется, в таком доме бытьне могло, и пока Легов добрался до шестого этажа, он уже изрядно запыхался. Егомолодой напарник чувствовал себя гораздо лучше.

Звонка на двери не было, но только Легов собрался постучать,как дверь сама распахнулась.

На пороге стоял высокий плечистый парень, белобрысый икудрявый, с крошечной остроконечной бородкой.

— Вы, граждане, к кому? — удивился он.

Но удивляться ему пришлось недолго, всего две секунды,потому что подчиненный Легова мигом схватил его за руку и защелкнул на нейнаручник, второй же наручник был у него на запястье. Парня втолкнули в квартируи захлопнули дверь.

Мастерская представляла собой обширное светлое помещение,солнце проникало в нее не только через окна, но и через стеклянный наклонныйпотолок. Одну стену занимало огромное панно, на котором изображены были в рядпионеры, девушки в спортивных шароварах, молодые люди с отбойными молотками игрудастые поселянки со снопами колосьев. У всех персонажей были широко открытырты. Легов задумался, что бы это значило, но вспомнил, что хозяин мастерскойбыл видным художником советского времени.

— А чего они все рот-то разинули? — Анатолий ткнулприкованного парня.

— А картина называется «Поющая молодость», — охотнообъяснил тот, нисколько не расстроившись, что его держат в собственном доме втаком унизительном прикованном состоянии.

В комнате было навалено еще множество свернутых холстов иподрамников, а в самом почетном углу помещалась женская гипсовая статуя в полторачеловеческих роста. Статуя представляла собой самую обычную девушку с веслом,каких понаставлено было раньше в садах и парках нашей страны несметноеколичество. Единственное отличие состояло в том, что эта деваха была совершенноголой, то есть явственно просматривались пышные гипсовые формы.

— Шутка гения, — усмехнулся парень. — ЭтоЗатирушин на старости лет такое отчебучил. А никуда не взяли, так он здесь еехранит, как память, и выбрасывать не велит.

— Ты нам зубы не заговаривай! — прикрикнул Анатолий. —Дома есть кто еще?

— Никого, я один… — протянул парень, — а что? Этобыло сказано таким честным голосом, что Легов не поверил, тем более откуда-тоиз глубин помещения доносился звук льющейся воды. Легов заглянул в небольшойкоридорчик, как вдруг откуда-то вынырнула худощавая тень и угостила его хорошимударом ногой по ребрам. Легов присел, а тень метнулась к тем двоим, прикованныйпарень сделал подножку, Анатолий, падая, ухватился за статую, и все троесвалились на пол с ужасающим грохотом.

— Васик! — заорал молодой человек субтильногосложения, в одних плавках и босиком. — Что ты наделал? Затирушин насубьет!

Действительно, статуя раскололась на множество кусков.

— Да плюнь ты на нее, Стасик! — Васик озабоченнорылся в карманах бесчувственного Анатолия. — Куда он ключ от наручниковположил?

Тут гипсовая пыль немного осела, и парни увидели, что на нихрешительно глядит дуло леговского пистолета.

— Ну, ребята, — расстроенно говорил Легов, ну, яот вас такой глупости не ожидал. Нападение при исполнении — это уж ни в какиеворота… К чему такая агрессия? Я же только поговорить хотел…

— Ага, в наручниках, — проворчал Васик, найдянаконец ключ и высвободив руку.

— Так вы же шустрые, еще удерете… Ладно, парни, —он стал серьезным, — быстро говорите мне, куда дели ту картину, что увелиу нового русского в Карловых Варах? Две голландские картинки меня не интересуют— не мой профиль. Шутки кончились, дело-то серьезное.

Свободной рукой он показал им удостоверение.

— Понять не могу, у кого из-за той картины душа болит! —Стасик пожал плечами. — Откровенно говоря, ничего особенного, «ПрощаниеГектора с кем-то там…»

— С Андромахой, — медленно проговорил Васик, каквидно именно он когда-то учился в Академии художеств, — говорите, вы изЭрмитажа? А картина-то большая, размер совпадает с.., мама моя дорогая! —он взъерошил светлые волосы.

— Молчи! — приказал Легов. — Говори, кто васна ту картину подрядил?

— Женщина одна, — Васик хмыкнул, — такая… онсделал в воздухе жест, изображающий нечто воздушное, но немалых размеров.

— Как она вас нашла?

— Нашла и все, говорит, есть для вас работа в Чехии.Дорогу оплатила, план дома дала, даже сказала какой код у сигнализации. Нашедело было только картину вытащить и ей доставить. Мы и согласились.

— Зовут ее как? Фамилия? — отрывисто спрашивалЛегов.

— Зовут Маргарита, фамилию не знаем, — ответилСтасик, — сама русская. Но языки прилично знает, в Европе живет.., вродебы в Амстердаме. Звонила туда при нас.

— Как выглядит?

— Классная такая тетка! — одобрительно сказалСтасик. — То есть не тетка — дама! Она молодая, полная такая, белая..,похожа на кого-то, Васик, тебе ведь тоже понравилась, да? Ты так на неесмотрел…

— А вы разве не из этих? — Легов покрутил головой.

— Обижаешь, начальник! — весело завопилВасик. — У вас как если вместе люди живут, так сразу уже из этих!