– Покойного, – злорадно добавила вдова. – Это не женское лицо на холсте! Это – сатанинское искушение! Дьявольское отродье!

«Кто бы говорил, – подумал про себя Ренат. – Из вас двоих на дьявольское отродье куда больше смахиваешь ты, а не Варя».

По сути, Мадлена косвенно призналась в том, что побывала в квартире Вари на Гороховой, где висела картина Марея. Где еще она могла видеть портрет? Тем самым вдова невольно подтвердила подозрения Рената: «черный вихрь», который чуть не сбил его с ног в тот вечер, была Мадлена. Запах ее восточных духов ни с чем не спутаешь.

– Я ни о чем не жалею, – заявила вдова. – Марей превосходно выглядел, висящим в петле. Я с удовольствием любовалась снимками, сделанными в мастерской и слитыми в Сеть. Упоительное зрелище!

Ренат был уверен, что фото висельника выложила в Интернет сама Мадлена. Официальное следствие приписывало авторство скандальных фотографий кому-то из приятелей Марея, который зашел в мастерскую, застал жуткую сцену и снял ее гаджетом, принадлежащим художнику. После чего отпечатки пальцев на смартфоне были тщательно стерты.

– Не скрою, я желала Марею смерти, – продолжала женщина. – Мое желание осуществилось, вот и все. Заметьте, я не выпытываю у вас подробностей!

Она считала, что он знает больше, чем говорит. Ренату приходилось подыгрывать ей почти вслепую.

– Мерси, – шутливо поклонился он.

– Ладно, проехали. Я благодарна вам за участие. Скажу прямо, трупы врагов действительно хорошо пахнут!

«Неужели, она видела меня в ту ночь, выходящим из мастерской? – подумал он. – Вряд ли. Я бы почувствовал».

– Марей и Аверкин – ваши враги?

– Все ее друзья – мои враги, – без запинки выпалила вдова. – Пусть вместе со своей пассией горят в аду! Разве вы не того же добиваетесь?

– Разумеется, моя задача препровождать души в пекло, чем я и занимаюсь…

* * *

В кафе «Рыжий кот» Лариса беседовала с Вернером. Все вокруг заволокло зеленым туманом, или это ей только казалось? Мерное постукивание четок убаюкивало. Не так-то просто было отличить сон от яви.

– Все пути ведут в Рим, – разглагольствовал бывший гуру. – А все мифы и легенды берут начало на благословенных берегах Нила. Они рождаются под шепот тростника и плеск священной реки.

– В Древнем Египте, что ли?

– Именно! Я лично читал на папирусе историю о прекрасной Родопис…

– Постойте, какая еще Родопис? – удивилась Лариса.

– А как, по-твоему, звали самую первую Золушку? Некий писец фараона Амасиса сообщает, что Родопис была гречанкой и попала в плен к пиратам, которые продали ее в рабство. Хозяин полюбил девушку всем сердцем и подарил ей сандалии из мягкой кожи с позолотой. Ножка Родопис была такой изящной и маленькой, что сандалии пришлось делать на заказ. Однажды девушка купалась, а ее сандалию утащил сокол… Вообрази, этим соколом являлся сам бог Гор! Он принес свою добычу фараону, и тот сразу приказал объявить розыск красавицы, кому принадлежала крохотная сандалия…

Лариса клевала носом, то погружаясь в дрему, то приходя в себя. Голый череп Вернера блестел в свете ламп. Перед ее глазами мелькали нефритовые бусины… И скоро она оказалась не за столиком городского кафе, а в роскошных покоях египетского владыки…

Фараон был высок, строен и хорош собой. Он с нетерпением ждал, пока слуги приведут во дворец обладательницу чудесной сандалии. Едва он увидел Родопис, как сразу полюбил ее и сделал своей женой. Пышная свадьба длилась несколько дней и ночей. Фараон был на вершине блаженства… а его прелестная супруга превзошла все ожидания. Она прославилась не только ослепительной красотой, но и добрым нравом…

Лариса с любопытством рассматривала египетскую царицу в тончайшем белом платье и золотом ожерелье… и с ужасом узнала в ней… Варю! Те же совершенные черты лица, тот же узкий стан, округлая грудь…

– А-а-ааа!

– Тише, – рассердился Вернер, убирая четки в карман. – Нечего орать, словно тебя режут.

– Это… это была…

Она озиралась по сторонам, но дворец вместе с фараоном и его женой как в воду канул. Подростки за соседним столиком громко переговаривались, официантка очнулась и подошла к Ларисе с вопросом:

– Еще что-нибудь закажете?

Лариса повернулась к Вернеру, но того и след простыл. На его месте сидел огромный котяра палевого окраса и крутил головой.

– Ой, наверное случайно забежал, – всплеснула руками официантка. – Надо его поймать. Ребята, помогите!

Подростки кинулись ловить кота, который спрыгнул на пол и бегал между столиками.

Лариса ущипнула себя за руку, зажмурилась и открыла глаза, ожидая увидеть иную картину. Увы, перед ней опять возник зал кафе, по которому носились двое юношей за странным котом, похожем на любимца Вернера с египетским именем Ра.

– Ра! – позвала она, ища кота взглядом. – Иди ко мне! Ра! Ра!

Тот резво подбежал и взгромоздился к ней на колени.

– Это ваш? – запыхавшись, спросил подросток в яркой толстовке и «рваных» джинсах. – Так бы сразу и сказали…

– Женщина была без кота, – вмешалась официантка. – Я помню.

– Я возьму его себе, – соврала Лариса, понимая, что кот оказался тут неспроста. – Не выбрасывать же животное на улицу?

– Она звала кота по имени, – заявил юноша в толстовке. – Вы слышали?

– В нашем кафе котов всегда подкармливают, – невпопад брякнула официантка. – Коты – наш талисман. Они приносят нам прибыль.

«Я зашла сюда не случайно, – сообразила Лариса, поглаживая любимца бывшего гуру. – Вернер выбрал это место для встречи и подослал ко мне своего котика. Значит, наш разговор имеет какой-то скрытый смысл!»

– Я забираю кота с собой, – решительно сказала она, вставая со стула.

Ра громко мяукнул в знак согласия и потерся головой об ее руку.

– Ладно, – отступил подросток в толстовке и подозвал товарища. – Пойдем отсюда, Макс! У меня голова разболелась.

Официантка тоже схватилась за голову и застонала. Лариса под шумок выскочила на улицу с котом на руках. Тот сразу потребовал, чтобы его спустили на землю.

– Мяу-уу! Мя-я-ауу-ууу!

– Веди меня, – прошептала Лариса, отпуская кота. – Вперед!

Животное резво потрусило по тротуару к дому Распутина. Лариса, не оглядываясь, шагала следом…

Над рекой, отражаясь в водяной ряби, плыли сизые тучи. Дул ветер. Ренат и Мадлена беседовали под старым деревом, нависавшим над чугунными перилами ограждения. В солнечную погоду эта нарядная набережная имела бы совершенно другой вид, но сейчас она выглядела мрачно и наводила уныние.

– Я понимаю людей, которых тянет утопиться, – неожиданно сказала вдова. – Иногда жизнь кажется невыносимой!