– Ты, конечно, не права, но волновать«марковцев» нельзя, наделают глупостей. Их парни из службы безопасности простоносороги, насесть и раздавить они ловко сумеют, но вот изворотливости им нехватает, ума и сообразительности тоже. Ладно. Слушай мой план! Сейчас ты едешьдомой, отпускаешь Валентину…

На следующее утро, ровно в шесть утра, япозвонила Алику Малькову.

– Кто там? – сонно простоналпиарщик. – На часы смотрели?

– Извини, это Вилка, – прохрипела я.

– Что случилось? – сразу проснулсяМальков.

– Меня увозят в больницу!

– Кто? Куда? Почему? – началзадавать бестолковые вопросы пиарщик.

– Корь, – пролепетала я, – мнеочень плохо, доктор рядом, он пояснит.

В ту же секунду телефон из моих рук выхватилмужчина в синей куртке с надписью «Скорая помощь».

– Здравствуйте, – официальнопроизнес он. – Машина прибыла в пять тридцать по вызову. У больной Таракановойкорь, состояние тяжелое, необходима срочная госпитализация.

– Эй, погодите! Это же детская зараза!

– Корь бывает и у взрослых. Тараканова,очевидно, где-то имела контакт с инфицированным больным.

– Стойте, я сейчас приеду!

– Вы не поняли! Состояние тяжелое, к томуже я не имею права допустить вас к больной, она источник инфекции.

– Уже лечу!

– Бессмысленно, носилки в машине.

– Куда ее поместят?

– В больницу имени Рожкова.

– Еду туда.

– Не нужно. Вас не пропустят.

– Меня?

– Слушайте! – возмутилсяврач. – Делайте что хотите, но я вам гарантирую: дальше справочной непройдете. Сто раз вам повторять, что ли? Это инфекция! Карантин!

– Тараканова известнаяписательница, – выложил последний козырь Алик, – а я представительиздательства. Вы не имеете права! Поднимется скандал в прессе!

– Сколько угодно, – парировалдоктор, – можете хоть президенту жаловаться. Пусть он указ издаст: «Несчитать корь болезнью!», только и в этом случае карантин не снимут.

Трубка шлепнулась на тумбочку, доктор посмотрелна меня, я встала и пошла к машине.

В клинику меня, прикрытую одеялом до шеи,втащили на носилках. Симпатичная женщина в белом халате быстро оформиладокументы и вызвала санитара.

– Виола Тараканова, – сказала онамужчине с одутловатым лицом, который привез каталку, – второй этаж,четвертый бокс. Дима, ничего не перепутай!

– Когда я че не так делал? – икнулсанитар, распространяя густой запах перегара. – Ща все тип-топ будет.

Я взгромоздилась на железную постель сколесиками, и Дима покатил ее по бесконечным коридорам.

– Чертова служба… – бубнилон, – ни поесть, ни поспать по-человечески… платят копейки, а требуют намиллион… Ну-ка, погоди тута!

Икнув в очередной раз, Дима припарковал«экипаж» у стены и исчез за дверью с надписью «Автоклавная». Я покорно лежалана спине, тихо радуясь, что меня не обрядили в ночную рубашку. Странные в этойбольнице порядки. Накрыли меня противно-серым покрывалом, прямо в джинсах ипуловере, даже кроссовки не стянули, и сумка при мне осталась.

– Ну че, почапали? – веселопоинтересовался Дима, выныривая в коридор.

Глаза санитара весело блестели, на щекахзаиграл румянец. Похоже, в комнате, где стерилизуют инструменты, у алкоголикабыла припрятана бутылочка.

– Ну работенка… – опять занудилДима, – отдыха никакого… который месяц на рыбалку хочу…

– Чего ж не едете? – подала я голос.

– Не отпускают, – пригорюнилсясанитар, – без меня тут работа встанет. Если Константин Семеныч, нашглавврач, на неделю смоется – никто и не заметит. Вот у кого служба сладкая!Целый день ни хрена не делает, бумажонки подписывает. Ну нет его за столом, иче? Листков больше окажется, он вернется и разгребет. А я не заявлюсь, так веськоридор каталками заставят, люди погибать начнут без медицинской помощи. И ктотут самый важный? То-то и оно! В коридорах сразу и не разобраться, незнающийсвезет больного человека вместо инфекции в травматологию, и че?

– А правда, что? – для поддержанияразговора поинтересовалась я.

Дима хрюкнул.

– Помрет он!

– Да ну?

– Точняк. Врачи у нас дураки, а медсестрамвсе по хрену. Они за бесплатно даже не чихнут. Лежит в травме? Без гипса игири? Значит, так надо! На все укоры у девок один ответ: врач указаний недавал, мы средний медицинский персонал, своего мнения не имеем. Тебе ещесвезло, фамилия хорошая.

– Вы считаете, Тараканова благозвучнаяфамилия?

– Для жизни нет, – заявилДима, – но для больнички супер. Хуже всего всяким Васильевым, Петровым,Ивановым. Их все путают. Ой, че бывает! Тута недавно, люди говорят, человекузазря ногу отрезали. Он, Степанов, лежал с аппендицитом. А еще у них былСтепанов с гангреной, ну и ошиблись маленечко. Здоровую ногу парню вместоаппендицита отпилили. Вот смех!

– Да уж, обхохочешься, – согласиласья.

Дима втолкнул каталку в небольшую комнату ивелел:

– Переползай на кровать!

– На ней белья нет, – осторожнозаметила я.

– Сразу ничего не бывает, –философски отметил Дима. – Сиди, придут когда-нибудь. Жди своей очереди,народу в больничке под завязку. Сортир в конце коридора. Ну?

– Что? – не поняла я.

– Ну? – повторил Дима и сделалвыразительный жест пальцами.

Я открыла сумочку.

– Сколько?

– Счетчик от приемного покоя досюда бьетна пятьдесят рублей, – заявил санитар.

Схватив купюру, Дима испарился, я осмотреласьи обозлилась на Гарика. Неужели он не мог найти более приличное место для«хранения» Арины Виоловой? Конечно, идея спрятать меня от всех в недрахинфекционной больницы, куда не пустят посторонних, замечательная. Устраиваяаферу, Гарик сказал: