– Можно вымыть парочку, – предложилая.

– Как? – задала идиотский вопросактриса.

– Водой. Открыть кран, взять губку ивперед.

– Не могу, – серьезно ответилаФатима, – испорчу руки. Лак с ногтей слезет, царапины появятся. На съемкупозовут, а маникюр не в порядке.

Я уставилась на актрису.

– Когда весь сервиз испачкается, тывыбрасываешь его и покупаешь новый?

Фатима захихикала.

– Нет. Вера Ивановна приходит и моет. Ноона три дня уже ко мне не заглядывает, у нее внучка заболела.

Я молча приблизилась к раковине, вымыла двечашки, пару блюдец, ложки и спросила:

– Где полотенце?

– В ванной, на крючке.

– Кухонное!

Фатима растерянно огляделась.

– Тут висело и пропало. А зачем оно тебе?

– Посуду вытереть.

– Так сойдет, – махнула рукойактриса. – Ну, садись и рассказывай, что за роль… А главное, какойгонорар. У меня с деньгами беда, поэтому я соглашусь на все.

Я втиснулась на узкий диванчик, вернее, наящик, обитый искусственной кожей. Странный, однако, человек эта Фатима! Якобынуждается, но посуду сама не моет, нанимает домработницу. Вслух, естественно, япроизнесла совсем иное:

– Фатима, вспомни, пожалуйста, все, чтознаешь про Лену Напалкову. Меня интересуют ее родственники, друзья.

– Да с Ленкой никто из-за ее жадности,кроме Полины, общаться не хотел, – сказала она и тут же спохватилась: – Апри чем тут Напалкова?

– Ее убили.

Фатима отшатнулась.

– Как?

– Застрелили.

– Кто?

– Вот это я сейчас и выясняю.

– Ты? – растерянно залепеталаФатима. – Ваще не понимаю.

– Сядь, пожалуйста, – попросила я.

Хозяйка покорно плюхнулась на табуретку.

– Не хочется тебя разочаровывать, –продолжала я, – но я не имею никакого отношения ни к рекламе, ни к кино.

– Чего тогда в «Панде» делаешь? –разинула рот Фатима.

– Работаю частным детективом и вагентство устроилась, чтобы раскрыть преступление.

Глаза Фатимы выползли из орбит.

– Вау! – ахнула она. – Воприкол!

– У любого человека есть друзья, –не обращая внимания на ее удивление, продолжала я, – но у Лены Напалковой,похоже, не было близких людей. Во всяком случае, пока я не обнаружила никого,кто сумел бы рассказать о ее личной жизни. Собрала лишь поверхностные сведения:актриса вроде талантливая, но неудачливая. Напалкова прозябала в театре«Занавес» на вторых ролях. Примой там была Галя Потапова.

– Почему «была»? – вздрогнулаФатима.

– Потапова погибла.

Актриса взвизгнула и схватила телефон. Неуспела я моргнуть, как хозяйка набрала номер и закричала в трубку:

– Полька! Напалкову убили! Да! ИПотапову! У меня милиция сидит! Нет! Иди скорей!

Бросив трубку в кучу мусора на столе, Фатимасцапала с подоконника пачку дорогих сигарет, вытащила одну и сказала:

– Они нехорошее задумали. С Ленкой я необщалась. Ну нет слов, чтобы ее скупость описать. До смешного доходило:Напалкова сахар с собой забирала.

– Сахар? – не поняла я.

Фатима быстро закивала.

– Ну да. Знаешь, в ресторане к кофе дают.Положат на блюдечко три-четыре пакетика. Люди, как правило, один используют,остальные не трогают, а Напалкова их в сумку клала. Еще бумажные салфеткиприхватывала. Вытащит их из вазочки и приговаривает: «Зачем покупать, если таквзять можно». Меня переклинивало, а Полина ее жалела. Повторяла: это болезнь,Ленка не виновата, она как наркоманка. И рада бы от зависимости избавиться, ноне получается. Вот и Ленка собой не владеет. Полина вечно всех оправдывает, а явидела: Напалкова просто жадобина несусветная и воровка. Запросто могла утянутьвещь, если плохо лежит. Мы ведь со школы дружили: я, Ленка, Полина, Галка иТася. Поля с Таськой – два чуда в перьях, а в Напалковой я не сразуразобралась, но потом все про нее поняла.

Фатима прижала к груди руки и тараторила безостановки.

Пять девочек подружились с первого класса. Онижили рядом, вместе бегали в школу, вместе возвращались, делали уроки укого-нибудь дома.

Детская дружба, как правило, приправляетсяобидами, выяснениями отношений, а при общении девочек и разборками из-замальчиков. Но в этой компании ничего подобного не случалось. Даже в старшихклассах, даже в выпускном. Полина и Таисия были совсем неконфликтны и всегдауступали напористой Лене, а Галина лишь смеялась в ответ на грубости последней.Вот Фатима иногда дулась на Напалкову, между ними двумя порой назревал скандал.Но стоило Фатиме обидеться, как Лена обнимала ее и говорила:

– Я тебя люблю! Ну не злись, не хотелатебя обидеть.

Лена очень ловко умела подлизываться ко всем,и одноклассники, и учителя считали ее милой и откровенной. Ну поступила девочкав чем-то не совсем красиво, так ведь честно раскаялась, признала свою вину,попросила прощения…

Фатима тоже придерживалась такого мнения, но вдевятом классе она случайно увидела, как Напалкова шарит по карманам чужихкурток в гардеробе, ворует деньги. Фатима возмутилась. Пожаловаться учителямбыло нельзя, у школьников свои понятия о чести и достоинстве, девочка простоподошла после уроков к самой Лене с прямым вопросом:

– Зачем мелочь тыришь?

Напалкова сделала большие глаза.

– Ты о чем?

– Не придуривайся! – рассердиласьФатима. – Я видела, как ты в гардеробе орудовала!

Одноклассница повертела указательным пальцем увиска.

– Ты того, да? Я перчатки искала! Моепальто на полу валялось, шарф в одном углу гардероба, шапка в другом, аперчаток нет. Я подумала, их баба Валя кому-то другому в карман впихнула. Дураты, Фатька!

Фатима растерялась. Лена вела себя спокойно,она не плакала, не просила подругу сохранить все в тайне. В раздевалке и впрямьцарил бардак, а техничка баба Валя вполне была способна поднять с пола перчаткии сунуть их в первую попавшуюся под руку куртку.