– Позвольте мне продолжить. Я знаю, о чем говорю, а вы –нет. Эта девушка психически нормальна и отвечает за свои поступки. Сейчас мы еепригласим сюда, и пусть она сама говорит за себя. О да, они ее не увезли. Она усебя в спальне вместе с полицейской надзирательницей. Но прежде, чем мы зададимей два-три вопроса, дослушайте меня. Когда она попала ко мне, она была накачананаркотиками.

– А давал их ей он! – крикнул Рестарик. – Этот грязный дегенерат!

– Приобщил ее к ним, бесспорно, он.

– Благодарение богу, – проговорил Рестарик. – Благодарениебогу!

– За что вы благодарите бога?

– Я вас не понял. Мне казалось, вы отдаете ее на растерзаниеволкам, утверждая, будто она нормальна. Моя ошибка. Во всем виноваты наркотики.Это они толкали ее на поступки, которые в ясном сознании она никогда несовершила бы, они изглаживали из ее памяти то, что она делала.

– Если вы позволите говорить мне, – перебил Стиллингфлит,повышая голос, – вместо того чтобы ораторствовать в уверенности, будто вызнаете все обо всем, так, может быть, мы наконец сдвинемся с места! Начать стого, что наркоманкой она не была. Следов уколов нет, кокаин она не нюхала.Кто-то – может быть, этот молодчик, может быть, кто-то еще – давал ей наркотикибез ее ведома. И не просто одно-два «пурпурных сердечка» по нынешнемуобыкновению. А довольно-таки интересную смесь. ЛСД, вызывающую яркие,псевдологичные сны, иногда блаженные, иногда кошмарные. Гашиш, стирающийощущение времени, так что ей могло казаться, будто прошел час, а не несколькоминут, как было на самом деле. А вдобавок еще несколько любопытнейшихкомпонентов, про которые я вам ничего объяснять не собираюсь. Какой-то знатокнаркотиков проделывал с этой девушкой адские фокусы. Стимуляторы,транквилизаторы – в совокупности они обезволивали ее, заставляли видеть в себекакую-то иную личность.

– Но я же это самое и говорил! – воскликнул Рестарик. –Норма не отвечала за свои поступки. Кто-то ее гипнотизировал и принуждал ихсовершать!

– Ну, как вы не поймете! Никто не мог заставить ее сделатьто, чего она не хотела. Но внушить ей, будто это сделала она, было в их возможностях.А теперь позовем ее сюда и заставим ее понять, что с ней происходило.

Он вопросительно посмотрел на старшего инспектора Нийла, итот кивнул.

Выходя из гостиной, Стиллингфлит сказал через плечо Клодии:

– Куда вы поместили ту девушку? Ну, которую забрали от миссДжейкоб и дали ей транквилизатор? Она лежит у себя в комнате? Встряхните-ка еетак, чтобы она добралась сюда. Нам нужна вся помощь, какой удастся заручиться.

Клодия вышла следом за ним.

Стиллингфлит вернулся, поддерживая Норму и грубовато ееободряя:

– Вот и умница… Никто вас не укусит. Сядьте-ка вот тут.

Она послушно села. В ее покорности было что-то страшноватое.В дверях маячила полицейская надзирательница, явно возмущенная такойсамодеятельностью.

Клодия привела Фрэнсис Кэри, которая зевала до ушей. Этусудорожную зевоту не могли скрыть даже падавшие на лицо черные волосы.

– Вам нужно бы чем-нибудь взбодриться, – заметилСтиллингфлит.

– Отвязались бы вы от меня, я спать хочу, – невнятнопробормотала Фрэнсис.

– Пока я не кончу, никто тут спать не будет! Ну-ка, Норма,отвечайте на мои вопросы. Старуха дальше по коридору утверждает, что вы ейпризнались в убийстве Дэвида Бейкера. Это так?

– Да. Я убила Дэвида, – ответила она кротким голоском.

– Закололи его?

– Да.

– Откуда вы это знаете?

Она поглядела на него с легким недоумением.

– Я не понимаю, о чем вы. Он лежал на полу вот так. Мертвый.

– Где был нож?

– Я его подняла.

– На нем была кровь?

– Да. И на его рубашке.

– А какой была она, кровь на ноже? Кровь у вас на руке,которую вам пришлось смывать? Жидкая? Или больше похожая на земляничноеваренье?

– Она была как варенье, липкая. – Норма вздрогнула. –Поэтому я пошла вымыть руки.

– И правильно сделали. Что же, все складывается одно кодному очень аккуратно: жертва, убийца – то есть вы – и оружие. А как вынанесли удар, помните?

– Нет… Этого я не помню… Но ведь нанесла же, правда?

– Мне таких вопросов не задавайте. Меня тут не было.Утверждаете это вы. Но ведь было и другое убийство, верно? Раньше?

– Вы… про Луизу?

– Да. Я про Луизу. Когда вы впервые подумали о том, чтобы ееубить?

– Много лет назад. Очень много.

– Когда вы были маленькой?

– Да.

– Долгонько пришлось ждать, верно?

– Я совсем забыла.

– Но вспомнили, когда снова ее увидели и узнали?

– Да.

– В детстве вы ее ненавидели. Почему?

– Потому что она отняла у меня папу. Моего отца.

– И сделала несчастной вашу мать?

– Мама ненавидела Луизу. Она говорила, что Луиза оченьплохая женщина.

– Видимо, она много с вами о ней говорила?

– Да. А я не хотела… Я не хотела все время про нее слушать.

– Однообразно, я понимаю. В ненависти нет творческогоначала. Когда вы снова ее увидели, вам действительно захотелось ее убить?

Норма словно задумалась. Ее лицо чуть-чуть оживилось.

– Знаете, нет… Все ведь случилось так давно. Я дажевообразить не могла… и вот почему…

– Вот почему вы не были уверены, что сделали это?

– Да. У меня даже была нелепая мысль, что я ее вовсе неубивала. Что это только приснилось. Что, может быть, она правда самавыбросилась из окна.

– Почему же нет?

– Потому что я знала, что это сделала я. Так я сказала.

– Сказали, что это сделали вы? А кому сказали?

– Я не должна… – Норма покачала головой. – Она же хотела мнепомочь. Защитить меня. Она сказала, что сделает вид, будто ей ничего неизвестно. – Теперь девушка говорила возбужденно, сыпля словами. – Я была переддверью Луизы, дверью семьдесят шестой квартиры. Только что вышла из нее. Мнеказалось, что я хожу во сне. Они… она сказала, что произошел несчастный случай.Во дворе. И все время повторяла, что я ни при чем. Что никто не узнает… А я непомнила, что я сделала… но в руке у меня…