– В комнате Нормы полиция.

– Какая досада для вас! А что у вас в этой черной картонке?

Пуаро ответил вопросом на вопрос:

– А что у вас в этой парусиновой сумке с персидскими конями?

– В моей хозяйственной сумке? Пара земляных груш, а что?

– Тогда, с вашего разрешения, я отдам вам эту картонку.Только умоляю, обращайтесь с ней бережно, не надавливайте на нее.

– А что в ней?

– То, что я надеялся найти и нашел. Кажется, началосьдвижение, – добавил он, подразумевая новые звуки, наполнившие квартиру.

Миссис Оливер пришло в голову, что Пуаро, как иностранец,нашел очень выразительное описание для происходящего, хотя и нескольконеожиданное. Громкий сердитый голос Рестарика. Клодия, начинающая звонить.Полицейский стенографист, отправившийся в соседнюю квартиру взять показания уФрэнсис Кэри и таинственной особы по имени мисс Джейкоб. Деловито входили ивыходили члены следственной бригады. Два фотографа забрали свои камеры иотправились восвояси. Затем в комнату Клодии внезапно вторгся долговязыймолодой человек с рыжей шевелюрой и заговорил с Пуаро, не обращая ни малейшеговнимания на миссис Оливер.

– Что она сделала? Убила? Кого? Своего мальчика?

– Да.

– Сама говорит?

– Более или менее.

– Это не ответ. Она прямо так и сказала?

– Я этого не слышал. Самому поговорить с ней у меня не быловозможности.

В комнату заглянул полицейский.

– Доктор Стиллингфлит? – спросил он. – С вами хотел быпоговорить судебный медик.

Доктор Стиллингфлит кивнул и вышел из комнаты.

– Так это и есть доктор Стиллингфлит? – сказала миссисОливер и задумалась. – Нечто внушительное, – добавила она затем…

Глаза миссис Оливер открылись, и она вернулась в настоящее.

Старший инспектор Нийл придвинул к себе листок бумаги,сделал на нем какие-то пометки и обвел взглядом остальных пятерых.

– Мисс Джейкоб? – сказал он официальным тоном и посмотрел наполицейского у двери. – Я знаю, что сержант Конолли записал ее показания, номне хотелось бы самому задать ей несколько вопросов.

Через две минуты полицейский вернулся с мисс Джейкоб. Нийлвежливо встал ей навстречу.

– Я старший инспектор Нийл, – представился он, пожимая ейруку. – Прошу прощения, что снова вас побеспокоил. Но мне хотелось бы получитьболее четкое представление о том, что именно вы видели и слышали. Так сказать,неофициально. Боюсь, вам тяжело…

– Тяжело? Нисколько, – перебила мисс Джейкоб, садясь вкресло, которое он ей придвинул. – Конечно, это был шок. Но вовсе неэмоциональный. – Она добавила: – Вы тут прибрали.

Он решил, что она подразумевает труп.

Ее глаза, наблюдательные и критичные, скользнули поостальным: с явным удивлением по Пуаро (это еще что такое?), с легкимлюбопытством по миссис Оливер, вопросительно по спине доктора Стиллингфлита, ссоседским сочувствием по Клодии (которую она удостоила кивком) и, наконец, ссочувствием остановились на Эндрю Рестарике.

– Видимо, вы ее отец, – сказала она ему. – Соболезнованияпосторонних всегда излишни, и лучше обойтись без них. Мы живем в печальноммире, во всяком случае, так кажется мне. Нынешние девочки слишком уж многоучатся, если хотите знать мое мнение. – Она обернулась к Нийлу. – Так что же?

– Мне бы хотелось, мисс Джейкоб, чтобы вы собственнымисловами рассказали мне совершенно точно, что вы видели. И слышали.

– Наверное, кое-что будет разниться с тем, что я говорилапрежде, – неожиданно заявила мисс Джейкоб. – Знаете, как это бывает? Пытаешьсяописывать как можно точнее и злоупотребляешь словами. Но не думаю, что этообеспечивает точность. По-моему, наоборот, бессознательно добавляешь то, что,как тебе кажется, ты должна была видеть. Или слышать. Но я постараюсь избегатьпредположений. Все началось с воплей. Они меня напугали. Я решила, что кому-топлохо, и уже шла к двери, когда кто-то начал с криком стучать в нее. Я открылаи увидела, что это моя соседка – одна из трех девушек, которые живут вшестьдесят седьмой квартире. Боюсь, мне неизвестно, как ее зовут, хотя в лицо яее знаю.

– Фрэнсис Кэри, – вставила Клодия.

– Она лепетала что-то бессвязное, что кто-то убит, какой-тоее знакомый, какой-то Дэвид. Фамилию я не разобрала. Она захлебываласьрыданиями и вся дрожала. Я усадила ее на диван, дала ей коньяку и пошла своимиглазами посмотреть, что там произошло.

Все почувствовали, что мисс Джейкоб всю жизнь именно так ипоступала.

– Но вы знаете, что я увидела. Нужно ли повторять?

– Ну, хотя бы вкратце.

– Молодой человек, один из нынешних – яркая одежда, длинныеволосы, – лежал на полу, и было совершенно ясно, что он мертв. Рубашка у негона груди просто заскорузла от крови.

Стиллингфлит нарушил свою неподвижность. Он обернулся ивнимательно посмотрел на мисс Джейкоб.

– Тут я осознала, что в углу стоит девушка и держит кухонныйнож. Она выглядела совершенно спокойной и собранной. На удивление спокойной.

– Она что-нибудь сказала? – спросил Стиллингфлит.

– Да. Что она ходила в ванную смыть кровь с рук. А потомсказала: «Но ведь по-настоящему она не отмывается, верно?»

– Короче говоря, «Прочь, проклятое пятно!»?

– Не могу сказать, что она хоть сколько-нибудь походила на ледиМакбет. Она была… как бы это выразиться поточнее?… абсолютно хладнокровной.Положила нож на стол, а сама села.

– Что еще она сказала? – спросил старший инспектор Нийл,поглядывая на листок с пометками.

– Что-то о ненависти. Что ненавидеть кого-нибудь опасно.

– Еще она сказала «бедный Дэвид», верно? Во всяком случае,так вы сообщили сержанту Конолли. И что она хотела от него избавиться.

– Совсем из головы вон. Да. Она сказала что-то о том, что онзаставил ее прийти сюда. И еще что-то про Луизу.

– Что именно про Луизу? – Это спросил Пуаро, внезапнонаклонившись вперед.

Мисс Джейкоб поглядела на него с сомнением.

– Да ничего, в сущности. Просто упомянула имя: «Как сЛуизой», и сразу остановилась. Это она сказала после того, как говорила, чтоненавидеть людей опасно…