— Пусть! — сказала Женя. — Веня умер, и мнетеперь все равно.

— Веня? Лаптев? — с тревогой в голосе переспросилЯрославский.

— Разве у меня был еще хоть какой-нибудь друг по имениВеня? Вообще какой-нибудь друг? — зарыдала Женя.

— Узнай подробности, — коротко приказал ГеоргийНиколаевич Карпенко.

Тот кивнул и выскочил из дома.

— А где эта змея с тощей задницей? — громковопросила Женя, оглядываясь по сторонам в поисках экономки. После чего рухнулана диванчик.

— Это вы про меня говорите, Евгения? — холодноспросила Пыгова, появляясь в холле.

— Про тебя, про тебя! — подтвердила пьянаяЖеня. — Думаешь, я не знаю, что ты хотела меня раздавить? Я все знаю!

Она погрозила Ирме Гавриловне пальцем, и в этот самый моментзазвонил телефон на столике.

— Это меня! — Женя остановила движением рукиокружающих. — Разрешите!

Она с трудом поднялась с диванчика и протянула руку ктрубке. Сняла ее с аппарата и старательно приложила к уху. Громко выдохнула исказала:

— Я оч-нь внимательно вас с-ушаю.

— Женька! — раздался в трубке до боли знакомый,далекий и ужасно взволнованный голос. — Женька, мне срочно нужна помощь!Срочно!

Связь внезапно прервалась, и Женя, некоторое время ещеслушавшая короткие гудки, аккуратно положила трубку на рычаг.

— Дядя! — стараясь не свалиться на пол, торжественносообщила она, обернувшись к Георгию Николаевичу. — Это был Ян. Ян, которыйтвой сын и мой двоюродный брат. Он жив, так что теперь я могу сказать вам проботинки.

— Ян?! — побледнел Ярославский, схватившись засердце. — Это звонил Ян?! Женя важно кивнула.

— А при чем здесь твои ботинки?

— Ну, понимаешь ли, я стеснялась попросить у тебя новуюобувь в столь трагический момент. — Женя икнула. — Но теперь, когда язнаю, что убийцы не прикончили Яна, я прошу, нет, я просто требую денег наприличную обувь!

— Дорогая, — дрожащим голосом сказал Ярославский,хватая ее за плечи, — я дам тебе столько денег, сколько ты попросишь.Только умоляю тебя, повтори все, что сказал тебе мой сын!

— Он сказал, — Женя махнула рукой, словно речь шлаоб игре в карты с трехкопеечными ставками, — что ему срочно нужна помощь.

— Ну! А дальше?!

— А дальше — все. Короткие гудки.

— Зачем же ты положила трубку? — взвылЯрославский. — У нас были все шансы узнать, откуда он звонил!

— Дядя Георгий! — Женя попыталась что-нибудьсделать со своими глазами, чтобы к ним вернулась резкость, и потянула уголкивверх и в стороны, сделавшись похожей на китаянку. — Обещаю вам, что янайду своего двоюродного брата. Клянусь.

Она покачнулась и начала падать на пол, вытянувшись вструнку. Ярославский едва успел подхватить ее.

— Немедленно позвоните Карпенко, пустьвозвращается, — велел он Ирме Гавриловне. — Появилось кое-чтосрочное. Суперсрочное.

Женя проснулась в своей спальне много часов спустя. Был ужепоздний вечер, и снизу, с первого этажа, доносились мужские голоса. Онапотянулась за своей одеждой, но не нашла ее. Голова болела так, словно в неймедленно катались булыжники, сотрясая свое вместилище. Ко всему прочему, языкстал огромных размеров и еле-еле умещался во рту. Женя высунула его наружу ибыстро подышала, надеясь освежить дыхание.

Тут она заметила, что пол возле ее кровати весь уставленкартонными пакетами с толстенькими ручками, скрученными из шелка. Из пакетоввысовывались разноцветные тряпки. Боясь наклониться, чтобы не отвалилась голова,она потянулась к первому пакету и достала оттуда шикарную ночную рубашку,точь-в-точь подходящую ей по размеру. Женя приложила ее к себе и вместе с нейупала на кровать. Новая одежда!

Ей не хотелось преображения. Веньку убили из-за нее. Этоужасное событие на корню сгубило Женино желание стать похожей на нормальнуюдевушку, полную надежд и желаний.

Дядя, конечно, постарался, ей не хотелось его огорчать.Кроме того, старого барахла в комнате не обнаружилось. Возможно, экономка,повинуясь дядиному приказу, сожгла его на костре, который садовник разводил изопавших листьев. Женя, постанывая, вывалила на кровать содержимое всех пакетовпо очереди и принялась рыться в вещах, которые расплывались перед ее глазами.Наконец нашла спортивный костюм и кроссовки и медленно оделась.

— Дорогая! — воскликнул Ярославский, завидев ее напороге библиотеки. — Как ты себя чувствуешь?

— Как трезвенница, накануне упившаяся водкой, — струдом выговорила Женя.

— Значит, это была водка, — сказал сидевший тут жеКостя Карпенко. — А я готов был прозакладывать голову, что портвейн.

В библиотеке находились еще какие-то люди. Возможно, этобыла милиция, возможно, подчиненные Карпенко, занимавшиеся безопасностью нафирме. Жене было на это наплевать. Впрочем, кто бы они ни были, они желалислышать из первых уст, что сказал ей Ян Ярославский, когда позвонил потелефону.

Женя тридцать три раза повторила все в подробностях,припоминая интонации и последовательность слов.

— Прости, дядя, что я положила трубку, — тихосказала она. — Я была в таком состоянии…

— Понимаю. — Георгий Николаевич похлопал Женю поплечу. — Я не сержусь на тебя.

— Как ты думаешь, Ян звонил с улицы? — спросилКарпенко, придвигаясь к Жене поближе. — Ты слышала шум машин или гудки?Может быть, звучала музыка?

— Нет, — сказала она убежденно. — Никакогофона там не было. Просто помехи на линии.

— Но ты совершенно уверена, что это был Ян? — ещераз переспросил Георгий Николаевич.

— Дядя Георгий! Я несколько лет была его секретаршей. Иголос его по телефону узнаю сразу и при любых обстоятельствах.

Ярославский обессиленно откинулся в кресле. Женя посмотрелана него и сказала:

— Кстати, у меня есть к тебе приватный разговор.

— Хорошо. — Георгий Николаевич поднялся наноги. — Пойдем ко мне в кабинет.

Когда они вышли в холл, Женя тронула его за рукав:

— Дядя Георгий, давай лучше выйдем в сад.

— А, я понимаю, тебе нужен свежий воздух.

— Дело не в этом. Просто я боюсь, что твой кабинетпрослушивается.

— Ради бога!

— Я почти уверена.

— Кем он прослушивается?

— Карпенко или Ирмой Гавриловной. Ярославский некотороевремя шел молча, потом хмуро спросил:

— С чего ты это взяла?

— Понимаешь ли, я вела собственноерасследование, — начала Женя.