женщину, вырывая когтями кусочек из ее ноги. Поэтому, стиснув зубы, женщина старалась терпеть боль изо всех сил.

Один из Ангелов, не раздумывая, бросился в бой. Занятое искусством Подобие Голода даже не взглянуло на него. Из-под потолка вырвались цепи с большими крюками, которые вонзились в тело Ангела и разорвали его на части. Закончив очередную линию, Амадей перевел взгляд на непрошеных гостей.

— А, Лариэль, ты ли это? — произнесло Подобие. — Столько лет уж прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Не ожидал тебя здесь увидеть. Зачем пришла, разве ты не должна убивать Чуму?

Услышав имя своего товарища, Ангелы даже не обернулись на нее. Они были уверены, что это какая-то уловка. Но вот сама Лариэль с недовольством приняла приветствие старого знакомого и с тяжелым вздохом снесла головы близ стоящих Ангелов. Не понимая, что происходит, и не желая ей навредить, Ангелы только защищались. Возможно, они решили, что Подобие Голода овладело ее телом, но все обстояло совсем иначе. Точными движениями меча Лариэль расправлялась с бывшими товарищами. Ангелы оказались против нее беспомощны. По какой-то причине меч Лариэль игнорировал святую броню и резал ее, словно бумагу. Мало того, тела Ангелов не раз были скованы невидимыми путами, что привело к их быстрой гибели. Один из Ангелов все же решился скрестить с ней мечи и, вложив всю силу в удар, рассек ей плечо. Но рана, внутри которой показалась черная плоть, быстро заросла, а Ангел, который, нанес ей это увечье, упал замертво от ее прикосновения. Единственным, кто смог выжить и сбежать, оказался Каарин. Лариэль понимала, чем грозит его побег, но не предала этому особого значения. Убить человека она успеет всегда.

Закончив с Ангелами, Лариэль обернулась к Амадею. Того откинуло в стену невидимой силой. Лариэль разрезала веревки, залечила раны женщины и велела ей убегать.

— Тварь! Что ты себе позволяешь?! — закричал Безликий и тут же вновь ударился затылком о каменную стену.

Из-за сил, которыми обладала Лариэль, он не мог сдвинуться с места.

— Не стоит мне грубить, — холодно проронила девушка, усаживаясь в мягкое кресло и вытирая платком кровь со своего меча. — Радуйся, что ты мне нужен живым, не то бы я отсекла твою мерзкую голову за твои творения.

— Я уяснил, — выдавил из себя Амадей. — А теперь отпусти меня и скажи, зачем пришла.

— Я нашла того, кто может уничтожить семя Чумы. Но он упрямо идет по другой дорожке, пытаясь очистить людей от силы нашего хозяина. Нужно объяснить ему, что это пустая трата времени и единственный способ спасти Чистилище — это уничтожить Чуму.

— Чем нам может помочь Ангел?

— Так вышло, что Смерть даровала Ангелам свет, чтобы противостоять именно Чуме. Они единственные, кто может войти в ее владения и достигнуть Древа Жизни. Как только они уничтожат семя, Чума станет уязвимой.

— Мне все еще не ясен ход твоих мыслей. Ты хочешь уничтожить семя, но при этом делаешь все, чтобы Чума стала сильнее. Это ведь именно ты приказала проникнуть в города Последней Надежды и обратить людей в грешников. Но зачем? Разве это не приведет к падению барьера, который сдерживает ее силу?

— Какой же ты художник, если не видишь картину целиком? Отчасти ты прав, если туман вырвется за пределы барьера и поглотит Чистилище, Чума станет невероятно сильна. Но Ангелы ведь этого не допустят. Видишь ли, они изо всех сил сражаются с вами, чтобы сохранить это хрупкое равновесие. Вот только они слегка заплутали, не в наш мир они должны были вторгнуться, а в ее.

— Вот что ты задумала. Грешники в городах Последней Надежды — это просто наживка, чтобы натравить Ангелов на Чуму.

— Умница, быстро соображаешь.

— План отличный… однако есть одна загвоздка, неужели ты думаешь, что Чума и ее огромные детишки дадут Ангелам добраться до семени?

— Конечно, она будет сопротивляться изо всех сил. Но против нового главнокомандующего Ангелов у нее не будет шансов. Как я наслышана, Михаил уже сталкивался с Чумой, вследствие чего она оказалась на дне глубокой ямы.

— Неужели он настолько силен?

— Еще бы! Недаром я уже десяток лет как пытаюсь лечь под него. Такого мужчину среди людей не найдешь… — с разочарованием произнесла Лариэль, с отвращением поглядывая на собеседника. — Сейчас он сражается с остальными Подобиями и вскоре одержит победу.

— Сразу с четырьмя? Вздор! Этих монстров может убить лишь сам Голод.

— Глупый, глупый Амадей. Он еще два часа назад убил твоего дружка Геральда. Уверенна, он уже добивает остальных.

— Не знаю, что ты о себе возомнила, но хозяин будет недоволен потерей этих троих!

— Кстати, о Голоде, именно из-за него я к тебе и пришла. Свяжись с ним, передай от меня привет и попроси прилететь сюда и показать этому Ангелу, что такое безысходность. Несколько раз повтори, чтобы не убивал его. От этого будет зависеть победа над Чумой.

— Смеешься надо мной? Голод не станет выполнять чьи-то поручения. Мало этого, он убьет того, кто принесет ему такие вести.

— Вот для этого и нужен ты. Проверишь, насколько велика твоя удача. И поспеши, я не люблю ждать.

* * *

Тысячи людей стали жертвами борьбы добра со злом, в которой Михаил смог одержать победу. Несмотря на то, что жители Агирая утопали в грехах, на сердце Архангела лег тяжелый груз. Глядя на усыпанные изуродованными телами улицы, он утешал себя мыслью, что все позади. Этот город и его окрестности больше не принадлежат Голоду, его жители свободны, остается лишь очистить их от скверны. Но перед тем как это сделать, Михаил должен помочь Лариэль и другим Ангелам сразить Подобие в доме утех.

Архангел уже высматривал нужно здание, когда внутри него зародилось неприятное чувство, от чего сердце сжалось в груди. Что-то или кто-то жаждал разорвать его на части и пожрать их. Михаил беглым взглядом осмотрелся по сторонам, пытаясь найти источник этих ощущений. Посреди затянутого тучами неба Архангел заметил темную фигуру, парящую на больших черных крыльях. Белая маска с темными узорами, черная словно смоль кожа, острые зубы, торчащие из груди и усыпанные голодными глазами плечи. Перед Михаилом был ни кто иной, как сам Голод. Архангел слышал о нем немало ужасающих историй, но теперь, глядя на него воочию, он понимал, насколько они были недосказанными. Ангел просто захлебывался в желании Голода уничтожать и поглощать. Голод еще сдвинулся с места, а Михаил уже ощутил боль, словно в его вплоть вонзились острые зубы.

Голод ничего не предпринимал, просто парил в воздухе, рассматривая свою жертву. Он