— Разумеется. Если я умру, не успев жениться, все, чтоя добыл, станет собственностью моей матери, и мои сестры унаследуют все этобогатство. Они уже считают себя богачками. Они отвергли многих достойныхпоклонников, потому что гордятся своим высоким положением и будущим богатством.Я был слишком занят войнами, чтобы подумать о женитьбе, и с каждым годом мои сестрывсе увереннее чувствовали себя владелицами огромных стад. — Онухмыльнулся. — Боюсь, нежданное появление Миртаи повергнет их в ярость.Один из обычаев нашего народа требует, чтобы невеста провела два месяца в шатрематери своего нареченного: ей предстоит за это время узнать о нем всякиемелочи, которые следует знать жене до того, как они заключат брак. За это времямоя мать и Миртаи должны также выбрать мужей всем моим сестрам. Нехорошо, когдав одном шатре живет слишком много женщин. Вот уж это взбесит моих сестер не нашутку. Надеюсь, они попытаются убить Миртаи. Я их, конечно,предостерегу, — прибавил он с благочестивым видом. — В конце концов,я их брат. Но я уверен, что они не станут слушать моих предостережений — вовсяком случае, пока Миртаи не прикончит двух-трех. Как бы то ни было, у меняслишком много сестер.

— Сколько? — спросил Энгесса.

— Восемь. Как только я женюсь, их положение средипелоев сильно изменится. Сейчас они все богатые наследницы, а после моейсвадьбы станут нищими старыми девами, нахлебницами Миртаи. Думаю, они горькопожалеют о всех тех поклонниках, которых отвергали до сих пор. Кажется, в тенипод стеной кто-то крадется?

Энгесса всмотрелся в здание министерства.

— Похоже на то, — согласился он. — Пойдемспросим, что ему здесь нужно. Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь пробрался вздание, пока там атана Миртаи и воры.

— Верно, — согласился Кринг. Он вытащил саблю изножен, и странная парочка бесшумно двинулась по лужайке, чтобы перехватитькрадущуюся под стеной тень.

— Сарабиан, сколько лиг от Материона до Тэги? —спросила Элана, подняв глаза от письма Спархока. — Я имею в виду, попрямой?

Сарабиан снял камзол и выглядел просто великолепно воблегающих штанах и рубашке из тонкого полотна с длинными рукавами. Стянув ремешкомна затылке черные до плеч волосы, он упражнялся в выпадах, целя шпагой взолотой браслет, свисавший на длинной веревочке с потолка.

— Примерно полторы сотни лиг, а, Оскайн? —отозвался он, старательно принимая боевую стойку. Затем он сделал выпад — кончикшпаги задел краешек браслета, и тот злорадно завертелся и закачался наверевочке. — Ч-черт! — пробормотал император.

— Скорее сто семьдесят пять, ваше величество, —поправил Оскайн.

— Неужели там может идти дождь? — спросилаЭлана. — Здесь погода прекрасная, до Тэги всего сто семьдесят пять лиг —не так уж много, — а Спархок пишет, что там всю минувшую неделю шел дождь.

— Кто скажет, чего можно ждать от погоды? —Сарабиан вновь сделал выпад, и его клинок, ничего не задев, проскользнул вбраслет.

— Хороший удар, — рассеянно заметила Элана.

— Благодарю, ваше величество! — Сарабиан отвесилей поклон, изящно отсалютовав шпагой. — Ей-богу, это так занятно! —Он театрально пригнулся и с воплем: «Получай, собака!» — сделал яростный выпад,целя в браслет, и — промахнулся на несколько дюймов. — Ч-черт!

— Алиэн, дорогая, — сказала Эланакамеристке, — узнай, здесь ли еще тот матрос, который привез письмо?

— Сию минуту, моя королева.

Сарабиан вопросительно взглянул на свою гостью.

— Матрос только что прибыл с Тэги. Я хотела бы услышатьего мнение о тамошней погоде.

— Но, ваше величество, не думаете же вы, что ваш супругможет вас обманывать? — возразил Оскайн.

— Почему бы и нет? Я бы обманула его, если б у менябыла на то веская политическая причина.

— Элана! — Сарабиан был явно потрясен до глубиныдуши. — Я полагал, что ты любишь Спархока.

— Причем тут любовь? Конечно же, я люблю его. Люблю стех пор, как была ровесницей Данаи, но любовь и политика — совершенно разныевещи, и их никогда не следует смешивать. Спархок что-то затеял, Сарабиан, итвой замечательный министр иностранных дел, по-моему, знает, что именно.

— Я? — мягко возразил Оскайн.

— Да, ты. Русалки, Оскайн? Русалки?! Неужели тыполагал, что я так доверчиво клюну на эту сказочку? Признаться, я в тебе слегкаразочаровалась. Неужели это лучшее, что могло прийти тебе в голову?

— Меня подгоняло время, ваше величество, — слегкасмущенно сознался он. — Принц Спархок торопился уехать. Что же нас выдало— погода на Тэге?

— И это тоже, — ответила она и помахала письмом. —Впрочем, мой любимый перехитрил самого себя. Мне и прежде доводилось читать егописьма. Понятие «легкости стиля» совершенно неприменимо к Спархоку. Его письмаобычно выглядят так, словно он вырубал их мечом. Однако это письмо — как идругие с Тэги — отполированы до блеска. Я тронута, что он истратил на них такмного сил, но я не верю ни одному написанному в них слову. Итак, где он сейчас?И что на самом деле задумал?

— Этого он мне не сказал, ваше величество. Он сказаллишь, что ему нужен предлог на несколько недель уехать из Материона.

Элана мило улыбнулась ему.

— Отлично, Оскайн, — сказала она. — Я узнаювсе сама. Так будет даже забавнее.

— Это здание не из маленьких, — говорил наследующее утро Стрейджен. — Мы ухлопаем уйму времени на то, чтобы обшаритьего, дюйм за дюймом. — Он, Кааладор и Миртаи только что вернулись сочередной — и вновь неудачной — ночной вылазки.

— И насколько же вы продвинулись? — спросилСарабиан.

— Мы целиком осмотрели два верхних этажа, вашевеличество, — ответил Кааладор. — Сегодня ночью примемся затретий. — Он растянулся в кресле с безмерно усталым видом. Как и егоспутники, он все еще был облачен в облегающий черный костюм. — Боже, дочего я устал, — пробормотал он. — Староват я стал для такой работенки.

Стрейджен развернул пожелтевшие от времени чертежи.

— И все же я уверен, что разгадка где-то здесь, —пробормотал он. — Вместо того чтобы открывать двери и простукивать полы,нам бы стоило сверить размеры комнат с этими чертежами.