Вера решилась первой нарушать молчание.

— Я не хотела, чтобы так получилось...

На ее голос он стремительно обернулся, не дослушав заготовленные извинения.

— Вера, мы больше не сможем работать вместе.

Несколько бесконечных мгновение Вера осознавала сказанное. Когда же осознала, щеки ее запылали. Она посмотрела на дверь, потянувшись к ней. Но потянулась она внутренне, на деле, не сумев сделав ни шагу. Какое-то онемение охватило все тело.

Но потом она сдвинулась с места.

— Вера, — снова окликнул Захар. — То, что я обещал.

Она снова посмотрела на него и увидела протянутый листок с чьм-то именем и телефонным номером. Запоздало Вера поняла, что это обещанная Захаром помощь в решении проблем с Всеволодом. Смерив его обиженным взглядом, она ничего не взяла и покинула кабинет, хлопнув дверью. Нет, выражать таким образом свое отношение к происходящему она не собиралась. Дверь громыхнула случайно. Но этот шум привлек внимание Буримовой. Взглянув на Веру, Неля сразу поняла: стряслось что-то из ряда вон выходящее.

— Что случилось? — тихо поинтересовалась она.

— Я ухожу, — проронила Вера.

— Куда? На объект?

— Совсем. — Все еще прибывая в несколько шоковом состоянии, Вера подошла к своему столу.

Еще пять минут назад, она думала совершенно о другом, работала над проектом, была погружена в расчеты и вычисления... Два слова — и уже все здесь чужое. Она все еще есть и как будто ее уже нет: она уже не часть коллектива и не принадлежит этому месту.

Обежав взглядом свой стол, заваленный бумагами, Вера уселась в кресло, взяла чистый лист и нетвердой рукой написала заявление об уходе. После этого снова поднялась, взяла сотовый и прошла на служебную кухню, откуда обычно совершались приватные звонки.

Сегодня ее звонок не был таким уж приватным. Ошарашенная Буримова следовала за ней по пятам. Вера, не стесняясь свидетелей, набрала номер Майера и некоторое время слушала долгие гудки. Звучали они тоскливо, отзываясь в душе какой-то беспросветностью.

— Можно тебя попросить, — тихо сказала, когда Янис наконец ответил.

— Конечно. Ты же знаешь: я сделаю для тебя все. И даже больше.

— Все не надо. Я прошу о маленьком одолжении — не превращай мою жизнь в ад, у меня в ней и так не все гладко.

— Что случилось? — обеспокоился он.

— Ты еще спрашиваешь? Меня уволили. Меня уволили из-за тебя!

Он тут же прекратил разговор, повесив трубку.

Вера сделала глубокий вдох. Нелечка, стоящая рядом, дышать, кажется, перестала. Потом очнувшись, забегала по кухне — налила в стакан воды, полезла в аптечку в поисках успокоительного.

— Вера, на вот... выпей, успокойся.

Вера проглотила таблетку и запила водой, но лишь для того, чтобы Нелечка от нее отстала. Буримова забрала у нее стакан, и Вера рухнула на стул, на мгновение прикрыв лицо руками. Коллега еще больше занервничала, боясь, что Вера начнет плакать. Но она лишь глубоко вздохнула и снова взялась за телефон, на этот раз позвонив подруге.

Та, в отличие от Майера, ответила сразу.

— Зачем ты ему сказала? — сразу спросила Вера.

— Я ничего никому не говорила, — весело ответила Рида.

— Только ты знала, где я и с кем. Только ты!

— Вера... — замешкалась Рида, опешив от тона подруги. — Что такого...

— Гущинский меня уволил.

— Как?

— Вот так! Я тебе говорила, что это не та история, не тот человек. Могла хотя бы меня предупредить.

— Ты была не на связи.

— А Захару позвонить не догадалась? — язвительно откликнулась Вера.

— Я вообще не думала, что так получится...

— Ты со своими мужиками разберись. Не лезь не в свое дело, — резко сказала она и закончила разговор.

Нелечка все это время стояла около нее тенью. Но тенью громкой, суетливой.

— Твой с Гущинским, что ли, поцапался? Приревновал?

— Да, — подтвердила Вера и задумалась.

Майер ничего не говорил про ревность, он говорил про злость. Он говорил, что разозлился, потому что не смог дозвониться и не застал ее дома.

— Да не бери в голову, — взволнованно защебетала Неля. — Мужики же... Какое увольнение? У них, знаешь, как все просто...

— У них просто. Только я не игрушка.

Но Нелечка, не теряя оптимизма и настойчивости, продолжала убеждать Веру не принимать скоропалительных решений. Мол, неправильно она все поняла. Гущинский просто не мог ее уволить!

Вера в разговоре, в сущности, не участвовала, в это время продумывая, сколько ей понадобится коробок, чтоб уместить все свои папки. Гущинский ошибается, если думает, что она оставит им свои материалы.

— Вера, даже не думай... Все утрясется, — снова сказала Буримова и тоже на всякий случай глотнула успокоительного.

— Янис... — выдохнула Вера и сорвалась с места, увидев, как Майер пронесся по холлу.

Увидев ее, Янис остановился.

— Где он?

Сообразительная Буримова, которая не отставала от Веры ни на шаг, сразу поняла, кто перед ней и кого ищет, потому указала на дверь Захара. Янис тут же ворвался в кабинет, разумеется, без стука. Вера шагнула было за ним, но Костя преградил ей путь и покачал головой. Наивный. Вернувшись к своему рабочему столу, Вера схватила заявление об увольнении и зашла в смежную дверь. Хлопнув заявление на стол Гущинскому, она смерила обоих мужчин гневным взглядом и гордо удалилась.

— Я вызову охрану, — предупредил Захар.

— Боишься кого-то? — Майер иронично усмехнулся и открыл дверь, выходящую в холл. — Костя зайди. Постой рядом с ним, а то он без охраны разговаривать не может.

Гущинский раздраженно поджал губы. И взглядом указал на кресло.

— Так-то лучше, — одобрительно кивнул Майер и занял предложенное место.

Заговорил он не сразу. Сначала оглядел обстановку, задержавшись взглядом на стене, увешанной дипломами, сертификатами и прочей мишурой.

— Так мы с тобой тезки по батюшке, Захар Владимирович, — будто воодушевился. — Прекрасно. Значит, договоримся.

Гущинский молчал, испытующе глядя на своего неожиданного и не очень ему приятного визитера.

Майер вздохнул, взглядом припечатав его в кресле.

— Ты зачем Веру уволил? Ее нельзя увольнять.

Лицо Захара стало пунцовым, даже уши покраснели. Он медленно втянул в себя воздух, остановившись глазами на заявлении, которое минутой раньше принесла Вера.

Проследив за его взглядом, Янис подвинул листок к себе и согнул пополам. Потом еще. И еще.

— Вера должна работать, —