И вдобавок – заокеанская помощница прокурора на шее.

– Ты и в самом деле по-русски не понимаешь? – спросилон, не замедляя шага.

– Только «перьестройка» и «Горбачев», – откликнуласьона, чуть-чуть повеселев. – И «водка», конечно…

– Водка – еще куда ни шло, – сказал Мазур. – А вотс остальными словечками толку не будет, еще и по шее дадут. В солидных словаряхв таких случаях к слову непременно добавляют пометочку «устаревшее»… Ладно,могло быть хуже. Могли и негритянку прислать, вот тогда бы я извертелся…

– «Негритянка» – слово, которое считается расистским, –сухо сообщила она. – Нужно говорить – «черная». Или…

– «Афроамериканка», – отмахнулся Мазур. –Законница, тоже мне… Покажи-ка, что там за паспорт прикрытия тебе дали. Генералговорил, дали, как и всем…

Она, поколебавшись, полезла во внутренний карман. На ходуМазур расстегнул нейлоновый чехольчик, вытащил родную краснокожую паспортину –которую, как ни шумели, все еще не заменили новомодными удостоверениямиличности с двуглавым ореликом. Ну надо же – Дженнифер Сергеевна Чермак,российская гражданка, получившая сие высокое звание каких-то полгода назад…

– Ну, и как все это замотивировано? – поинтересовалсяон, возвращая ксиву.

– Отец – эмигрант из России, – сообщила она. –Мать – гражданка США. Они погибли в прошлом году, и я, прельщенная рассказамиотца о загадочной России, решила вернуться на землю предков. У матери быливлиятельные друзья в госдепе, они помогли все уладить. Это ваши смастерили. ВМоскве есть люди, способные подтвердить легенду, опять-таки ваши…

– Приятно слышать, – сказал Мазур. – Ладно, этовсе же хуже, чем ничего. На обитателей провинции, вплоть до наших захолустныхшерифов, действовать будет убойно. Если только доберемся до людей, которыевздумают честно проверять твои показания…

Прикинув пройденное расстояние, посмотрел на небо – сплошьзатянуто серым, но дождя до сих пор не пролилось ни капли. Ну ладно, времятерпит. К тому же забрезжила идея, не столь уж и нахальная…

– Притормози, Дженнифер Сергеевна, – сказал он, останавливаясьи отхватывая ножом кусок веревки. – Небольшой привал…

Она моментально, с блаженным вздохом опустилась под дерево.

– Не спеши, – сказал Мазур, сняв рюкзак иавтомат. – Сначала разденься.

– Что-о?!

– Сними бронежилет и бушлат. Остальное не обязательно. Мнене до секса.

– Ты… – она замолчала, когда дуло пистолета уперлось ввисок.

– Живо, – сказал Мазур. – Иначе перережу поджилкии брошу здесь, в тайге. Ну!

Вполне возможно, имей она дело с соотечественником натерритории родной державы, побрыкалась бы. Но Мазур рассчитывал на то, что этапрелестная головка в должной мере набита штампами насчет русских медведей. Иугадал правильно – она, более не прекословя, косясь на пистолет с неприкрытымстрахом, быстренько скинула, что следовало. Мазур, связав ей руки за спиной,привязал к дереву, предупредил:

– Если вздумаешь мне куда-нибудь влепить коленкой, так иброшу, привязанной… Стой смирно. Пора и обыскать…

Развязал на ее комбинезоне все завязки, расстегнул пряжки ипуговицы, обшарил самым тщательным образом – увы, из-за сугубопрофессионального характера этой процедуры не испытав и тени эротическоговозбуждения, хотя тело под тонким шерстяным бельем было роскошное. Она изменилатактику – стояла, гордо выпрямив голову, закусив нижнюю губу, глядя сквозьМазура презрительным взглядом.

– Ну, это нам знакомо, – хмыкнул он, сноровистооглаживая и охлопывая. – Принцесса в лапах у пиратов…

Трофеев было немного – довольно длинный нож-выкидушка,десятка два патронов к револьверу, футлярчик с приспособлениями для чистки исмазки оружия, косметичка, батарейки к рации. Косметичку Мазур положил назад,батарейки выкинул за ненадобностью, зарыв в мох, патроны и футляр переправил ксебе в рюкзак, а ножом тут же подпорол подозрительный шов изнутри комбинезона,зашитый совершенно не теми нитками, что все прочие.

Задумчиво поскреб в затылке, изучая извлеченную оттудаполоску шелка. Код из семи цифр и четырех латинских букв, в правом углу –отштампованный черной краской контур бизона с девятилучевой звездой внутри.Посмотрел на просвет, но ничего больше не обнаружил.

– Это что? – спросил он.

Джен молчала с брезгливо-непроницаемым лицом вирджинскойбарышни прошлого столетия, вдруг услышавшей от своего кучера-негра предложениевыйти за него замуж. Мазур щелкнул зажигалкой и поднес пламя к уголку полоски.Джен выдержала марку до конца, молча смотрела, как догорел клочок шелка.

– Что-то все это не похоже на оснащение прокурорскогоофиса, – сказал он. – Скорее уж на удостоверение шпиона… Детка, ты неиз ЦРУ? Дело житейское, чего уж там…

Она еще сильнее прикусила губу глядя в неизвестные дали.

– Ну пойми ты, – сказал Мазур. – Я с тобой могусделать, что душе угодно. Могу оставить вот так, а могу и просто бросить. Датьпо голове и уйти, выбирайся потом…

– Ну делай, делай, скотина! – надрывно вскрикнула она.

Мазур подошел, вплотную, пригляделся. Накопившиеся в глазахслезы поползли на щеки – и страшно ей было, и держалась из последних сил… Однабеда: что бы она ему ни сказала, в чем бы ни призналась, проверить этоневозможно. А пытать ее не станешь – не из гуманизма, а оттого, чтопросто-напросто некогда… Дурацкое положение.

– Ну ладно, – махнул он рукой, отвязывая девушку отдерева. – Сама уж застегнись, не нянька…

– Скотина, – бросила она самую чуточку ласковее, но всеравно предельно ледяным тоном.

– Работа такая, – отмахнулся Мазур. – Слушайвнимательно. Давай определим наши отношения всерьез и надолго. Я тебенисколечко не верю…

– А в чем, интересно, ты меня подозреваешь? –огрызнулась Джен, возясь с многочисленными застежками.

– В том, что никакая ты не помощница прокурора.

– И что?

– А сам не знаю, – признался Мазур. –Подозрительно просто.

– Что именно? То, что я постаралась обеспечить независимыйканал связи с боссом? Согласна, в данных условиях это вполне естественноежелание оч-чень подозрительно… Ты бы на моем месте не сунул в карман украдкойспутниковый телефон?

– Ну хватит, мы не в суде, так что обойдемся без пренийсторон… В общем, я тебе не доверяю из профессиональной подозрительности. Этоаргумент?

– Это, конечно, аргумент…

– Осмелела?

– Ты меня не убьешь, – покачала она головой и дажеулыбнулась вполне спокойно. – Ты же должен меня вытащить отсюда, какстарший группы, офицер…

– И вытащу, – сказал Мазур. – Так вот, в тайге ятебя нисколечко не опасаюсь. И вряд ли ты против меня что-нибудь предпримешь,пока мы в дебрях. Но потом, когда достигнем более-менее обитаемых мест – тут язагадывать не берусь. А потому душевно тебя прошу: шагай по струночке, всеприказы выполняй в темпе и безукоризненно…