– Ну? – Я выжидательно смотрю на Итана.

Он потирает лоб.

– Вы все не так поняли, Эйлин!

– Не делай из меня слабоумную старуху.

– Послушайте, у вас неверный подход, Эйлин. Современные отношения, они не такие, как…

– Давай без лапши.

– Ладно… Хорошо. Я не собирался встречаться с Цеси. Последнее, что я хочу сделать, это причинить боль Лине. Но она так изменилась в последнее время, стала другим человеком. Я не знаю, что на нее нашло. У меня нет отношений с этой Линой – Линой, которая хочет обсуждать проблемы транспорта в сельской Англии, готовить рагу и планировать деревенские праздники. Это… Это просто… – Неожиданно он берет меня за руку. – Умоляю, не рассказывайте ей!

– Ну вот, я подозревала, что мы скоро к этому придем. – Я осторожно высвобождаю руку из его хватки.

– Пожалуйста. Это же все испортит. Я порву с Цеси, прямо сейчас, после встречи.

Он явно нервничает и смотрит на меня с отчаянной мольбой.

– Хорошо. Не скажу.

Он с облегчением выдыхает.

– Даю тебе два дня. Хотя, видит бог, ты этого не заслуживаешь.

Я разворачиваюсь и ухожу прочь. Не могу видеть этого жалкого вспотевшего типа. Еще немного, и я бы сорвалась.

На вокзале добрые люди заносят мой чемодан в поезд, и вскоре мы отъезжаем. Я смотрю на горизонт с очертаниями домов и кранами, строящими еще больший Лондон.

Я буду скучать по этому городу. Но это не мой дом.

Поезд мчится на север. Наверное, именно так себя чувствует почтовый голубь – незримые нити тянут нас к месту, которому мы принадлежим.

Утром после праздника я, как обычно, обнаруживаю кота на лице, но на этот раз не вскакиваю с кровати, а даю себе поспать еще часа три.

Когда вновь открываю глаза, обнаруживаю, что Ант/Дек переместился мне на живот и так безмятежно мурчит, что не хочется его тревожить… И если честно, тошнит от одной мысли о вертикальном положении. Страшная вещь похмелье!

Не мама ли привела меня домой? Смутно помню, как мы с Би обсуждали подробности бизнес-плана, и я еще призналась, что не хочу уезжать из Йоркшира, а она предложила: «Так давай там и откроем дело. Почему именно Лондон? Что такого чертовски замечательного в Лондоне?» А я ей начала распинаться про прелести метро, и про…

Звонит телефон. Итан.

– Привет.

– Привет, Лина, – говорит он. Голос какой-то напряженный. – Как ты?

– Отхожу после вчерашнего.

– Ангел мой, нам нужно серьезно поговорить. И тема очень непростая.

Я сажусь в кровати.

– В чем дело?

– Сегодня утром я встретил твою бабушку. Я был с Цеси, мы шли на встречу с клиентом. Твоя бабушка… Прости, Лина, но она вела себя как ненормальная. Кричала на меня и Цеси, говорила ужасные вещи – что я тебе изменяю. Не знаю, что на нее нашло.

Я вцепляюсь в одеяло.

– Господи, какой ужас.

– Как думаешь, Лина, с ней все в порядке? Она не казалась тебе немного… не в себе в последнее время? В ее возрасте…

– Считаешь, у нее рассудок помутился?

Руки вмиг холодеют. Сердце стучит в ушах.

– Нет-нет! – решительно говорит Итан, но я слышу беспокойство в его голосе. – Наверное, у нее день не задался, вот и сорвалась на мне.

– Она сказала, что ты мне изменяешь?

– Ага. – Он издает усталый смешок. – Ты ведь знаешь, я бы никогда…

– Конечно, – обрываю я, не желая даже обсуждать такую глупость.

– Лина, может, ты уже вернешься домой? Может, сегодня? Так хочу тебя увидеть. После такого сумасшедшего утра…

– Сегодня? Я планировала приехать завтра после обеда, чтобы встретить бабушку.

– Хорошо, я понимаю.

– Но если хочешь, я приеду. – На глазах навернулись слезы. Что же такое происходит… – Раз нужна тебе, не буду ждать до завтра. И поговорю сейчас с бабушкой!

– Ты только не расстраивайся. Может быть, дело в твоем дедушке – он ведь бросил ее ради другой женщины? Может быть, эта поездка в Лондон была для нее слишком тяжелой. Возможно, ей просто нужно немного отдохнуть.

– Я ей позвоню. Люблю тебя, Итан.

– И я тебя, Лина. Перезвони мне потом, ладно?

Я воюю с дурацким бабушкиным телефоном, но наконец набираю номер.

– Алло?

– Бабуль, у тебя все хорошо?

– Все прекрасно, дорогая. Я уже в поезде, еду к тебе. – Она на мгновение умолкает. – А ты как? Голос слегка…

– Итан только что звонил.

– Ох, солнышко, мне так жаль.

– Что на тебя такое нашло? Ты же в порядке? Да?

Я слышу шум поезда, везущего ее в Йоркшир. Сворачиваюсь калачиком и рассматриваю пододеяльник в розочках.

– Нашло? Ты о чем?

– Накричала на Итана. Обвинила его в… Что он с Цеси. Зачем, бабуль?

– Лина, похоже, Итан кое о чем умолчал.

– Нет же, нет! Зачем ты так про него?! – Я вытираю мокрые щеки. – Бабуль, я не знаю что и думать: не хочу, чтобы ты сходила с ума, но и не хочу, чтобы ты была в здравом уме.

– Я не схожу с ума, Лина! Боже правый, что этот гаденыш тебе про меня наговорил?!

– Не говори о нем так.

– Я видела, как он ее поцеловал, Лина.

Я замираю.

– Он сказал, что ты стала другим человеком и вообще все куда сложнее, да и…

– Нет. Я тебе не верю.

– Мне очень жаль, Лина.

– Не нужна мне твоя жалость!

– Лина! Не кричи на меня, пожалуйста! Давай я приеду, и спокойно поговорим…

– Я возвращаюсь в Лондон. Я нужна Итану.

– Дождись меня, умоляю, и поговорим.

– Нет, мне нужно ехать. Я подвела Итана. Пока я сижу в Хэмли, я не его Лина! Не та Лина, которую он знает. Я сама не знаю, кто я. Мне нужно снова стать собой: вернуться к работе, к Итану, к жизни в Лондоне. Тут мне не место.

– Милая, не глупи.

– Нет! Поменяться местами! Дурацкая затея! Должно было стать лучше, но только ничего не стало! – Я уже не сдерживаю рыдания. – Все, бабуль, с меня хватит. Я уезжаю.

Наконец-то я дома спустя, кажется, целую вечность. Сил не хватает даже заварить чай. Зря вчера легла так поздно. А теперь, после трудных прощаний, долгого путешествия и ужасного телефонного разговора с Линой… Руки и ноги словно свинцовые, и каждое движение будто сквозь кисель.