Берег приблизился, потом откачнулся назад, потом приблизилсяснова. Мы теперь плыли медленнее. Берег был уже совсем близко. Можно былоразглядеть каждую веточку ивняка. Бревно медленно повернулось, так что берегоказался позади меня, и я понял, что мы попали в водоворот. Мы медленнокружились на месте. Когда берег снова стал виден, уже совсем близко, япопробовал, держась одной рукой, другой загребать к берегу, помогая ногами, номне не удалось подвести бревно ближе. Я боялся, что нас отнесет на середину, и,держась одной рукой, я подтянул ноги так, что они уперлись в бревно, и с силойоттолкнулся к берегу. Я видел кусты, но, несмотря на инерцию и на усилия,которые я делал, меня течением относило в сторону. Мне стало очень страшно, чтоя утону из-за башмаков, но я работал изо всех сил и боролся с водой, и когда яподнял глаза, берег шел на меня, и, преодолевая грозную тяжесть ног, япродолжал работать и плыть, пока не достиг его. Я уцепился за ветвь ивы иповис, не в силах. подтянуться кверху, но я знал теперь, что не утону. Набревне мне ни разу не приходило в голову, что я могу утонуть. Меня всегоподвело и мутило от напряжения, и я держался за ветки и ждал. Когда мутитьперестало, я немного продвинулся вперед и опять отдохнул, обхватив руками куст,крепко вцепившись в ветки. Потом я вылез из воды, пробрался сквозь ивняк иочутился на берегу. Уже почти рассвело, и никого не было видно. Я лежал плашмяна земле и слушал шум реки и дождя.

Немного погодя я встал и пошел вдоль берега. Я знал, что доЛатизаны нет ни одного моста. Я считал, что нахожусь, вероятно, противСан-Вито. Я стая раздумывать о том, что мне делать. Впереди был канал,подходивший к реке. Я пошел туда. Никого вокруг не было видно, и я сел подкустами на самом берегу канала, и снял башмаки, и вылил из них воду. Я снялфренч, вынул из бокового кармана бумажник с насквозь промокшими документами иденьгами и потом выжал френч. Я снял брюки и выжал их тоже, потом рубашку инижнее белье. Я долго шлепал и растирал себя ладонями, потом снова оделся. Кепия потерял.

Прежде чем надеть френч, я спорол с рукавов суконныезвездочки и положил их в боковой карман вместе с деньгами. Деньги намокли, нобыли целы. Я пересчитал их. Всего было три с лишним тысячи лир. Вся одежда быламокрая и липкая, и я размахивал руками, чтобы усилить кровообращение. На мнебыло шерстяное белье, и я решил, что не простужусь, если буду все время вдвижении. Пистолет у меня отняли на дороге, и я спрятал кобуру под френч. Я былбез плаща, и мне было холодно под дождем. Я пошел по берегу канала. Уже совсемрассвело, и кругом было мокро, плоско и уныло. Поля были голые и мокрые; далекоза полями торчала в небе колокольня. Я вышел на дорогу. Впереди на дороге яувидел отряд пехоты, который шел мне навстречу. Я, прихрамывая, тащился по краюдороги, и солдаты прошли мимо и не обратили на меня внимания. Это былапулеметная часть, направлявшаяся к реке. Я пошел дальше.

В этот день я пересек венецианскую равнину. Это ровнаянизменная местность, и под дождем она казалась еще более плоской. Со стороныморя там лагуны и очень мало дорог. Все дороги идут по устьям рек к морю, ичтобы пересечь равнину, нужно идти тропинками вдоль каналов. Я пробирался поравнине с севера на юг и пересек две железнодорожные линии и много дорог, инаконец одна тропинка привела меня к линии, которая проходила по краю лагуны.Это была Триест-Венецианская магистраль, с высокой прочной насыпью, широкимполотном и двухколейным путем. Немного дальше был полустанок, и я увиделчасовых на посту. В другой стороне был мост через речку, впадавшую в лагуну. Умоста тоже был часовой. Когда я шел полем на север, я видел, как по этому путипрошел поезд. На плоской равнине он был виден издалека, и я решил, что, можетбыть, мне удастся здесь вскочить в поезд, идущий из Портогруаро. Я посмотрел начасовых и лег на откосе у самого полотна, так что мне был виден весь путь в обестороны. Часовой у моста сделал несколько шагов вдоль пути по направлению комне, потом повернулся и пошел назад, к мосту.

Голодный, я лежал и ждал поезда. Тот, который я видел издали,был такой длинный, что паровоз тянул его очень медленно, и я был уверен, чтомог бы вскочить на ходу. Когда я уже почти потерял надежду, я увиделприближающийся поезд. Паровоз шел прямо на меня, постепенно увеличиваясь. Яоглянулся на часового. Он ходил у ближнего конца моста, но по ту сторону пути.Таким образом, поезд, подойдя, должен был закрыть меня от него. Я следил заприближением паровоза. Он шел, тяжело пыхтя. Я видел, что вагонов очень много.Я знал, что в поезде есть охрана, и хотел разглядеть, где она, но не мог,потому что боялся, как бы меня не заметили. Паровоз уже почти поравнялся с темместом, где я лежал. Когда он прошел мимо, тяжело пыхтя и отдуваясь даже наровном месте, и машинист уже не мог меня видеть, я встал и шагнул ближе к проходящимвагонам. Если охрана смотрит из окна, я внушу меньше подозрений, стоя на виду усамых рельсов. Несколько закрытых товарных вагонов прошло мимо. Потом я увиделприближавшийся низкий открытый вагон, из тех, которые здесь называют гондолами,сверху затянутый брезентом. Я почти пропустил его мимо, потом подпрыгнул иухватился за боковые поручни и подтянулся на руках. Потом сполз на буфера междугондолой и площадкой следующего, закрытого товарного вагона. Я был почтиуверен, что меня никто не видел. Я присел, держась за поручни, ногами упираясьв сцепку. Мы уже почти поравнялись с мостом. Я вспомнил про часового. Когда мыпроезжали, он взглянул на меня. Он был совсем еще мальчик, и слишком большаякаска сползала ему на глаза. Я высокомерно посмотрел на него, и он отвернулся.Он подумал, что я из поездной бригады.

Мы проехали мимо. Я видел, как он, все еще беспокойно,следил за проходившими вагонами, и я нагнулся посмотреть, как прикрепленбрезент. По краям были кольца, и он был привязан веревкой. Я вынул нож,перерезал веревку и просунул руку внутрь. Твердые выпуклости торчали подбрезентом, намокшим от дождя. Я поднял голову и поглядел вперед. На площадкепереднего вагона был солдат из охраны, но он смотрел в другую сторону. Яотпустил поручни и нырнул под брезент. Я ударился лбом обо что-то так, что уменя потемнело в глазах, и я почувствовал на лице кровь, но залез глубже и легплашмя. Потом я повернулся назад и снова прикрепил брезент.