Альгидрас сбился и замолчал, глядя на меня так, что мне стало понятно: он всерьез верит в мою симпатию к Гриту. И, кажется, всерьез ревнует. Последнее стало для меня полной неожиданностью. Я, конечно, видела, что он бесился от того, что рядом со мной находился Павел Николаевич, но списывала это на то, что его присутствие грозило планам Альгидраса и Альтара. Может быть, здесь тоже все упирается в планы? Как он может ревновать, если сам почти не приходит? Если все время проводит с Альмирой?

— Гриту в глаз попал сок. Будь на его месте любой другой, я тоже бы ему помогла, — спокойно произнесла я, хотя оправдываться не было смысла. Он явно считал меня виноватой во всех смертных грехах.

Альгидрас вздохнул и устало спросил:

— Почему ты такая?

— Какая?

— С ума сводишь, — хмуро закончил он.

Я сглотнула, убеждая себя в том, что верить Альгидрасу себе дороже. Я уже верила. И чем это обернулось? Он ведь преспокойно отдалился от меня, стоило появиться Альмире. Что, если такие заявления и вся эта демонстративная ревность нужны только для того, чтобы держать меня при себе, чтобы мне даже в голову не пришло сблизиться с кем-то из мужчин? Я вдруг подумала, что Альгидрас так и не объяснил мне, что случится на острове и почему мы должны ждать осуществления пророчества, которое принесет нам гибель?

— Мы остаемся на этом острове только потому, что нам не на чем уплыть? Мы для этого ждем Алвара?

— Мы останемся здесь, — после паузы произнес Альгидрас.

— Альтар и Будимир говорили, что мы погибнем при объединении святынь. Зачем нам ждать обряда, Альгидрас?

— Потому что, если мы покинем остров, мы умрем.

— Каким образом? Я-то ладно, но вы с Алваром почти всесильны.

— Любому из Истинных ничего не стоит нас убить. Мы живы, пока мы вдали от них.

— А мы вдали от них? Ты в этом уверен? До Сумирана неделя пути. Будимир при желании утопит этот остров к чертям за пять минут.

— Не утопит. На острове есть сила. Именно поэтому нас притянуло сюда.

— Что за сила? Ты выяснил?

— Пока нет.

— Это опять твои догадки, — раздраженно произнесла я. — И от этих догадок зависит жизнь моего сына!

— Я беспокоюсь о Диме не меньше тебя, — в его голосе тоже послышалось раздражение, но он быстро взял себя в руки: — Надя, я прошу тебя, будь благоразумной. Нам нужно дождаться Алвара. Он нам поможет.

— Когда мы должны идти к старейшине? — ровным голосом спросила я, желая сменить тему, потому что в очередной раз поняла, что правды мне никто не скажет.

— Сейчас, — ответил он и неожиданно взял меня за руку. — Не играй с Гритом. Он опасен. Я вижу вас и каждый раз вижу сотни картин будущего. Ты… на волоске от беды. Он…

— Что с ним случилось? Почему он стал таким?

Альгидрас усмехнулся и выпустил мою руку:

— Все-таки понравился.

Я закатила глаза.

— Я не интересовался его прошлым. Меня больше волнует возможное будущее.

— Он причинит вред? — напрямую спросила я.

Альгидрас на миг сморщил переносицу и неожиданно признался:

— Я не знаю. Картинки меняются. Плывут. Я отвык от такого. Знаю только, что там будет смерть. Рядом с ним.

— Чья?

— Твоя, — едва слышно произнес он, глядя мне прямо в глаза.

Если он хотел меня испугать, то можно было его поздравить. По моему позвоночнику поползли мурашки.

— Это может измениться?

— Может, — уверенно кивнул Альгидрас. — Держись от него подальше.

В ответ я лишь усмехнулась. Легко сказать.

Тот, кто слаб, не всегда слабее, не забывай.

И подняться с земли — не хуже, чем не упасть.

До последнего вдоха без страха отпор давай.

Смерть обходит того, кто встречает ее, смеясь.

На этот раз у дома старейшины нас встретила сама Альмира. На ней было нарядное платье с красной перевязью через плечо, тонкие запястья были украшены золотыми браслетами, а в волосах переливалась драгоценными камнями тиара. Она была красивой. И я не была уверена, чья именно эта мысль: моя или шедшего рядом со мной Альгидраса.

На мне украшений не было, и нарядное платье сидело наверняка не так хорошо, потому что было мне немного велико, хоть девочки и пытались затянуть его потуже поясом.

— Альгидрас, — улыбнулась Альмира так, будто он пришел один, и, шагнув ближе, крепко его обняла, словно не видела сто лет.

— Это Надя, — Альгидрас высвободился из объятий и указал на меня.

— Жена брата, — улыбнулась Альмира и протянула мне руку.

Отчего-то я вспомнила знакомство с Милонегой. Несмотря на то, что я до смерти боялась тогда, мне было не в пример комфортней, чем сейчас.

— Альмира, — улыбнулась я и пожала ее прохладные пальцы.

— А это Дима, — произнес Альгидрас, положив ладонь на Димкино плечо.

Альмира выпустила мою руку и присела на корточки. Несколько секунд она разглядывала Димку, а потом погладила его по щеке. Я невольно подалась вперед, но Альгидрас бросил на меня умоляющий взгляд.

— Красивый, — сказал Альмира по-кварски.

— Как моя мама, — неожиданно для всех ответил Димка на ее языке.

Альгидрас напряженно рассмеялся, а Димка перевел для меня то, что сказал.

— Спасибо, — улыбнулась я сыну, хотя и сама поняла его фразу, и, воспользовавшись моментом, взяла Димку за руку и потянула к себе, прочь от Альгидраса и Альмиры.

Альмира сделала вид, что этого не заметила.

— Скажи, что я хочу познакомить наших сыновей, — сказала она Альгидрасу и, взяв его под руку, потянула к дому.

— Лучше скажи, что Димка многое понимает на кварском, — произнесла я и Альгидрас, открывший было рот, чтобы перевести мне слова Альмиры, покосился на Димку и выполнил мою просьбу.

Альмира даже ухом не повела.

В эту минуту я поняла наконец, чего она добивается. Что там Альгидрас говорил? Женщина прикасается только к своему мужчине? Альмира держала его под руку и вела нас за собой. Таким образом она была с ним рядом, а я была вынуждена идти за ними. Хотя, если уж следовать легенде, то мое родство с Альгидрасом через мифического погибшего брата было более близким, чем ее. Она ведь была всего лишь его землячкой.

Мне было любопытно, что по этому поводу думает старейшина, но стоило нам подняться на террасу, как ответ пришел сам собой. Старейшины не было. Девочек тоже. В углу террасы на циновке сидел хмурый мальчик и возил ножом по кусочку дерева.