Следующий труп — в середине октября. Мальчик. Восемь лет.Тут уж, конечно, заговорили о серии. Приехала группа из Москвы, следователь,все, как положено. Схватили какого-то местного алкаша, который сидел заизнасилование десять лет назад и состоял на учёте в психдиспансере. Добилисьпризнания.

До мая 1985-го убийства прекратились. Девятого, как раз наДень Победы, — девочка двенадцати лет. Признавшийся алкаш в это время находилсяв тюрьме. Лобов так и не узнал, выпустили его потом или нет.

Опять начались активные следственные действия, допросы — инулевой результат. К интернату приставили охрану, переодетые оперативники изМосквы дежурили в роще, у озера изображали рыбаков, в общем, все как положено,по полной программе.

Полтора года — ничего. Охрану, конечно, сняли. Дети сталипотихоньку выползать за территорию, гулять по лесу, ходить к озеру.

У слепых от рождения все чувства обострены необычайно. Слух,осязание, обоняние. Отчасти это заменяет им зрение. Дети из интерната хорошознали окрестности, старшие сами ходили в магазин на станцию. Воспитатели давалиим мелкие деньги на сладости, это было включено в программу обучения иадаптации. За территорию, к озеру, детей тоже отпускали, не одних, конечно, всопровождении учителя физкультуры, того самого Анатолия Пьяных. Тем, кто умелплавать, летом разрешали купаться. Но, конечно, днём. Ночью они убегали сами.

В июле 1986-го — ещё одно убийство. Девочка шестнадцати лет,не совсем слепая. Слабовидящая. Носила очки с толстыми стёклами. И опятьникаких свидетелей. Тупик.

В интернат приезжали бесконечные комиссии из министерств,важные чиновники от образования и здравоохранения, грозно размахивали кулаками,требовали принять срочные меры, произносили речи об ответственности,милосердии, называли детей «нашими общими детьми, за которых душа болит». Ноничего при этом не происходило. Или нет, происходило много всего, тонны бумагиизвели на официальные отчёты, но всё без толку.

На следующий день после того, как нашли последнюю девочку,учитель физкультуры Пьяных ворвался в кабинет к директору. Там как раз сиделиследователь и двое оперативников. Пьяных сказал, что хочет сделать заявление.

— Решился наконец? — сказала директриса. — Совесть замучила?Ну давай, признавайся чистосердечно. Это ведь ты насиловал и убивал детей!

Пьяных кинулся на неё с кулаками, стал кричать, нецензурновыражаться в адрес директрисы. Он был под градусом. Пьяный Пьяных. Его,конечно, скрутили, он продолжал буянить и кричать.

Пьяных работал в интернате учителем физкультуры. Пареньстранный, тихий, стеснительный. У него была врождённая патология, заячья губа.Он потому и работал со слепыми, что стеснялся своего уродства.

При обыске в дровяном сарае у дома, где жил Пьяных, нашлиберестяную шкатулку. Внутри лежали пряди волос, завёрнутые в папиросную бумагу,всего пять конвертиков. Очки в прозрачной пластмассовой оправе, с линзами,толстыми и выпуклыми, как лупы. Браслет, сплетённый из бисера, так называемая«фенечка», дешёвое серебряное колечко с бирюзой, крестик на рваном шнурке. Этивещи принадлежали убитым детям.

Все только разводили руками — как это раньше не догадались?Кстати, первым, кто обратил внимание на психические отклонения учителяфизкультуры, был Кирилл Петрович Гущенко. Он приезжал в интернат в составеодной из комиссий Минздрава, после того как нашли четвёртый труп.

Но вначале никто, кроме Гущенко, не подозревал Пьяных.Слишком он был тихий, маленький, убогий. Про него говорили: «Мухи не обидит».

Вопрос о том, насиловал он детей или нет, так и осталсяоткрытым. Официально следствие утверждало, что да, насиловал. Но некоторыеэксперты высказывали сомнения. Эксперты считали, что убитые дети подвергалисьнасилию неоднократно, ещё задолго до убийства. Даже у самой маленькой девочки,семилетней, оказалась порвана девственная плева. И мальчика кто-то активноупотреблял.

В теле четвёртой жертвы удалось обнаружить остатки спермы,которая очевидно не могла принадлежать Пьяных.

Он признался и в убийствах, и в изнасилованиях.

Оля входила в состав экспертной комиссии, видела Пьяных исчитала большой ошибкой, что его признали вменяемым и отправили послестационарной экспертизы в тюрьму. Он страдал тяжёлой реактивной депрессией. Емувсё было безразлично. Он отказывался от еды, его кормили через желудочный зонд.

Перед комиссией во время судебно-психиатрической экспертизыПьяных говорил как робот, без всяких эмоций. Ничего не отрицал. Лобоврассказывал, что на следственных экспериментах он вёл себя странно. Ему давалимуляж, объясняли, что надо делать, и он послушно выполнял.

Не дождавшись суда, Пьяных повесился в камере. Дело закрыли.

Теперь возле города Давыдова, в тридцати километрах отМосквы, престижный, дорогой дачный посёлок. Там виллы очень богатых людей.Красивое место, берег Москвы-реки, сосновые рощи, озеро Чистое. Говорят, правдачистейшее озерцо, до сих пор в нём много рыбы. Вокруг никаких промышленныхпредприятий. Есть несколько родников с целебной водой.

«Я туда поеду, — думала Оля, — вот приведу в порядок машинуи поеду. А может, и просто на электричке. Давыдово всего в тридцати километрахот Москвы. Интернат давно сгорел, но остались люди, местные жители, которые тамработали. Остались бабушки из ближайшего посёлка. Вечные бабушки, они должнычто-то помнить».

* * *

Выйдя из душа, в чистом чужом халате, доктор Филипповастолкнулась с медсестрой Иришей. Ириша держала в руке её мобильник.

— Ольга Юрьевна, он вопил детским голосом: «Мама, возьмитрубку!» Я сначала не поняла, что это телефон. Так вообще свихнуться недолго.Это ваша дочь, я сказала, что вы принимаете душ, но она сказала, что это оченьсрочно.

— Мама, ты совсем офигела! Сегодня было родительскоесобрание в семь, ты обещала прийти! Ну сколько можно, мама? И кушать доманечего совершенно! — Катин голос дрожал от обиды и возмущения.

— Катюня, во-первых, не кричи. О собрании я правда забыла. Уменя был сумасшедший день.

— У тебя все дни сумасшедшие! Ты же в психушке работаешь!

— Что ты несёшь? Не стыдно?

— Ну ладно, ладно, извини. Просто это было важное собрание.Мы с Андрюхой как беспризорники, у всех родители пришли, а у нас — никого.

— Ты папе звонила? Он тоже мог бы сходить.

— У него учёный совет. Мам, Андрюха пару получил законтрольную по математике. И сейчас у него, кажется, температура. Я градусникне могу найти. Слушай, зачем ты на работе принимаешь душ? Езжай домой сейчасже! Я умираю от голода! А папа сказал, он раньше одиннадцати не придёт.