— Ты же умная девушка, и догадываешься, что личные симпатии, и тем более любовь… а я в тебя уже определенно готов влюбиться, это последнее, что будет влиять на мой выбор пути.

— Ты хотел сказать на выбор жены.

— На выбор жены.

— И что же будет влиять на твой выбор?

— Это… это вопрос жизни и смерти. И пока это не моя тайна. Я смогу тебе сказать об этом чуть позже.

— Когда? — не отвела взгляда Саманта.

— В феврале, после Бала дебютанток.

Как мне решить вопрос с выбором невесты, который возник у меня ввиду права по рождению, я уже в принципе решил.

Возникший относительно недавно план, по рассмотрению, казался несомненно хорош. И мне даже нравился. Вот только лучше отложить его исполнение и еще раз все хорошо обдумать. Ведь последствия некоторых своих быстрых импульсивных решений я до сих пор не разгреб.

«Бог критического планирования» — подсказал внутренний голос с удивительно знакомыми интонациями.

— Февраль. Санкт-Петербург. Бал дебютанток, — кивнула Саманта, отворачиваясь и глядя вновь пожелтевшими глазами на закат.

Некоторое время просидели в молчании. Я только вторую бутылку шампанского открыл.

— Саманта?

— Мне не нравится, когда ты меня так называешь, — сделала акцент на «ты» Саманта. — Прошу, не делай так больше никогда.

— Хорошо, не буду. Я хотел спросить про Скрипача. Он здесь вообще причем, и зачем именно он тебе нужен?

— Он организатор Сафари-клуба. Организатор охоты не просто за людьми, а в том числе за одаренными. А для обычного охотника или корпората голова одаренного самый, наверное, серьезный трофей, что можно представить.

— И как ты хочешь его использовать?

— Мы с тобой завтра с утра неожиданно для себя станем дичью. После того, как покажем парочке охотников kak rakom zimuyut, — с жутким акцентом произнесла Саманта, — доберемся до средств связи. Я вызову подкрепление из своих проверенных людей, и мы придем в гости к Скрипачу.

— Для того, чтобы его казнить, не обязательно ставить себя на место дичи.

— О том, что я знаю про охоту на одаренных, и о том, что эту информацию принес мне в клювике Нидермайер, сейчас знаем только я и ты. Никто больше. Это эксклюзивная информация, чем и ценна.

— Вот даже как.

— Именно. Нидермайер привел меня сюда как дичь, для всех остальных мы с тобой — действительно слабые одаренные. Вот только когда Скрипач узнает, на кого именно он продал право охоты, ему станет очень страшно. Ведь в определенный момент компромиссы заканчиваются, и при огласке факта охоты на меня его участь покажется пугающе страшной даже толстокожему человеку с плохим воображением. И чтобы избежать этого, он будет делать для меня все что угодно. Более того, кто сказал, что я собираюсь его казнить? Нет, он продолжил делать то, что делает. У него не будет выбора — просто все его мальчики и девочки, которые принесут ему деньги в обмен на острые ощущения доминирования над особенной дичью, станут моим строительным материалом. Лично моим ресурсом для закрытия порталов.

— Оу.

— Да. Я не хочу быть частью чужой игры. Какая-то… — Саманта сделал паузу, явно державшись от неподобающего леди ругательства, — какая-то группа сильных решила, что земля Африки — отличное место для того, чтобы спровоцировать вторжение демонов и под это дело устроить управляемый хаос и спустить на одержимых псов инквизиции. Я немного против. Времени немного, и я собираюсь накопить ресурсов и в определенный момент успеть закрыть порталы. Если ты мне поможешь, будет замечательно. Если нет, я попробую справиться сама.

— Сэр Галлахер?

— Ему должность, положение в обществе и присяга не позволяют знать о моих планах. Для него рассказанный твой анекдот, это повод посмеяться. Посмеяться при взгляде снизу. Я тебе уже говорила, что у тебя королевский взгляд на мир?

— Вроде слышал что-то похожее.

— Ты, рассказывая этот анекдот, смотришь не снизу, а сверху. Не каждому дано.

— Я тебе уже говорил, что ты потрясающая?

Прежде чем ответить, Саманта в несколько глотков выпила половину бокала.

— Что потрясающая, еще нет. Не хочешь снять маску?

— Уже можно?

— Да. Мы же одаренные, и можем почувствовать наблюдение. Так что под присмотром только периметр, а на нас — чтобы не насторожить заранее, никто не смотрит.

— Это хорошо, что можно, — кивнул я, и потянулся к ведерку со льдом. И задержался под взглядом Саманты.

— Там душ есть, — показала она мне на заднюю стенку шатра.

— Ах душ… простите.

— Ничего. Когда человек из Британской Калифорнии, к этому быстро привыкаешь, и не обращаешь внимания на его странные повадки. Давай ты первый.

В душе я несколько секунд постоял под ледяной водой, снимая с себя накладки маски. После набросил предусмотрительно приготовленный халат с вышитыми золотом вензелями, и вышел обратно ко столу.

Саманта с моим появлением поднялась. Подойдя ближе, она обернулась спиной и невероятно пластичным жестом повела плечами, заставляя платье соскользнуть с плеч.

«Вот оно что» — понял я причину визуально увеличившейся груди, увидев стянутую корсетом талию.

— Развяжешь? — поинтересовалась Саманта.

Не торопясь, я распустил шнуровку и помог принцессе избавиться от этого человеческого изобретения, помогающему нести жертвы на алтарь красоты.

— Спасибо, — не оборачиваясь, поблагодарила меня принцесса.

Освободившись от корсета, она осталась в одних трусиках, чья белоснежная ткань отчетливо выделялась на ее смуглой коже. Не оборачиваясь, Саманта аккуратно шагнула из круга, образованного соскользнувшим платьем, и отправилась в душ. Определенно чувствуя мой взгляд, которым я ее проводил.

Налив себе еще шампанского, я устроился в кресле и принялся наблюдать за алым, разлившимся по небу закатом и слушать вечернюю тишину. Саманта появилась минут через пятнадцать. Шлепая босыми ногами по полу, она подошла и встала рядом, не усаживаясь в кресло.

— Поможешь? — поинтересовалась принцесса. — Я ненавижу холод…

Окинув ее взглядом, я понял, что душ она принимала под горячей водой и самостоятельно снимать изменяющие фигуру маски не стала. Избавилась только от маски на лице.

— Без проблем, — поднялся я. Взяв из ведерка несколько кусков льда, покатал их в ладонях, охлаждая кожу. Саманта в этот момент обернулась ко мне спиной и приспустила халат с плеч.

Прикосновение ледяных ладоней заставило принцессу ойкнуть и вздрогнуть. Не лукавила, действительно ненавидит холод. Но едва я провел по ее плечам, снимая полоски накладок, как добавил в ладони тепла, согревая девушку.