Я считал, что в достаточной мере проявил героизм в столкновении с «обществом „Гретель“». Засветился так, что теперь хочется померкнуть. А Альбинос… Ну, он же не вчера появился на свет! Где-то чем-то он до этого зарабатывал на жизнь, ел да пил. В смысле, плохиши отнюдь не проводят большую часть жизни в тайных убежищах, планируя злодейские злодеяния. Они ходят среди нас, кого-то любят, закупаются в супермаркетах, платят за ЖКХ. Смотрят «Игру престолов».

Исходя из той информации, которую я получил, Альбинос виделся мне типичным бандюгой с весьма прагматичными целями, таких вокруг – пруд пруди. Что мне теперь, объявлять крестовый поход против ветряных мельниц?

Я не видел великой трагедии в том, чтобы пройти мимо истории с отелем. Вокруг творились преступления куда страшнее, чем обезличивание добровольно торгующих своими телами девушек, которые, кстати сказать, совершенно не возражают против этого.

Я настолько углубился в экзистенциальные размышления, что не сразу уловил, как меня окликнули по имени. Остановившись и подняв голову, увидел приближавшегося ко мне плечистого парня в неприметном костюме и с физиономией типичного силовика. Я дождался, пока он подойдет, не ощущая опасности и негатива.

– С вами хотят поговорить, – сообщил парень. – Пройдемте в машину.

Тон его голоса оказался совершенно бесцветным. Я не стал артачиться и последовал за силовиком. Мы зашли за угол дома, где был припаркован тонированный «мерседес». Парень открыл заднюю дверцу, и я нырнул в салон, где находился один прелюбопытнейший субъект. Это был китаец средних лет, в черном костюме. Его умное прямоугольное лицо и аккуратная прическа органично сочетались с энергетикой непоколебимого даосского спокойствия.

Автомобиль оказался достаточно просторным, чтобы мы с китайцем умудрились усесться вполоборота друг к другу и не тереться коленями. Некоторое время мы молчали в полумраке тонированного салона. Воздух внутри был наполнен приятным ароматом дорогой туалетной воды. Первым заговорил он:

– Вы знаете, кто я?

– Да, я узнал вас… Товарищ Чжао.

Он имел чистейшую дикцию, российское гражданство и статус пионера китайской экспансии в Серпейске.

– Кирилл Андреевич впечатлен вашим недавним подвигом, – тихо заговорил помощник мэра, глядя мне в глаза. – Спасение невинных детей – поступок чести.

Я не нашел ничего более подходящего, чем процитировать крутых героев из любимых боевиков 80—90-х:

– Я просто делал свою работу.

– Мэр впечатлен настолько сильно, что рассматривает возможность оказать вам всестороннюю поддержку в решении ваших проблем.

– А у меня есть проблемы?

– Я ознакомился с ходом расследования «гретельской бойни». Да, определенно у вас есть проблемы.

Я промолчал. Он продолжил:

– Ваша версия произошедшего полна пробелов и шероховатостей. Следователь считает, вы намеренно ввели его в заблуждение, и собирается сделать вас основным подозреваемым, инкриминировав двойное убийство при отягчающих.

– А вы, стало быть, готовы поумерить его пыл?

– Мы уже это сделали. – Он выдержал паузу. – Кирилл Андреевич не исключает, что вы превысили допустимые нормы самозащиты. Но при этом совершили настолько благородный поступок, что расплату за него мы готовы взять на себя.

– С каких это пор за добрые дела приходится платить? – решил поинтересоваться я.

Чжао пожал плечами:

– С зарождения Вселенной.

– Глубоко копнули.

– Вы оказались совершенно одиноки в крестовом походе против зла. Наша поддержка может оказаться критически важной.

– Сколько патетики… Но суть я улавливаю. Что взамен?

Товарищ Чжао откинулся на спинку, заметно расслабившись. Он получил меня. Только что. Я попался на крючок.

– Всего лишь одну услугу.

– Всегда бывает «лишь одна услуга». Что конкретно?

– Нам требуются ваши навыки частного детектива.

– Даже так…

– Необходимо сделать то, что у вас получается лучше всего, – найти человека.

– Кому это необходимо?

– Нам с Кириллом Андреевичем.

– У вас в распоряжении силовые структуры города и, если потребуется, многочисленная китайская диаспора. Вряд ли я смогу больше, чем все они, вместе взятые.

– Наше дело весьма щепетильное. Мы не хотим привлекать лишнее внимание.

Я неторопливо почесал бровь, выигрывая время для того, чтобы оперативно обдумать услышанное.

– Что за человек и почему его следует найти?

Чжао едва заметно улыбнулся.

– Не здесь и не сейчас. К тому же никто не обрисует вам ситуацию доходчивей Кирилла Андреевича. Вы не будете против встречи с ним лично?

– С кем? С мэром?

Китаец кивнул. И, поскольку более ничего не добавил, я развел руками:

– Мне пригласить его на чай или надо приехать на пустырь за город?

– Никаких пустырей, что вы. Он ждет вас у себя в администрации.

– Прямо сейчас?

– Завтра. Выходной день, в здании не будет посторонних. Вы сможете спокойно поговорить. В девять часов устроит?

– Повезло вам, что я ранняя пташка. Давайте в девять.

– Прекрасно. Машина будет ожидать у подъезда.

– Даже так?

– Мы ценим то, что вы уже сделали, и готовы обеспечить вас всем необходимым.

Я помолчал. Политик стелил уж слишком ровно и мягко, а когда тебя начинают окучивать функционеры из администрации – жди подвоха.

– Спасибо, что уделили мне время, – сказал Товарищ Чжао. – Больше не смею вас задерживать.

Я сидел, вопросительно глядя на китайца.

– Что-то еще? – уточнил он.

– Никакой восточной мудростью не поделитесь?

Мой вопрос как будто слегка его удивил.

– Восточной мудростью?

– Просто вы производите впечатление человека, любящего цитировать Конфуция.

– Потому что я китаец?

– Ну да…

– Молодой человек, – вздохнул заместитель главы города, – я более пяти лет не был на родине. Вся мудрость выветрилась, осталась только смекалка.

– И как вам нравится в России?

Мне показалось, что Чжао помрачнел.

– Вы играете с огнем, – тихо сказал он.

– Моя любимая стихия. До встречи.

Я выбрался из машины. Молодцеватый охранник был тут как тут. Кажется, я ему не нравился. Возможно, теперь и Чжао был от меня не в восторге, чего я и добивался. Мне претило, что какие-то высокомерные господа в костюмах сочтут, что отныне я их карманный солдатик.