— И я не прощаюсь, Шер, — принимая правила игры, врач обращался к ней по новому имени. Они вышли и его вниманием завладел Ник. — Нет, что вы, — улыбнулся Гринвуд, — я ничего не знаю в этих местах, и тем более ресторан… я впервые здесь, за это спасибо Чаю. Пить? — он задумался. — Наверное, сок или лимонад, — и тут до него дошло, что мужчина, наверное, имел в виду спиртное. И засмеялся — своей недогадливости, — а, если вы про алкоголь — я его не пью.

— Редкая воздержанность, — похвалил Ник, вычёркивая один пункт из списка возможных. Споить не выйдет. — Особенно среди врачей… Половина армейских анекдотов — про медицинский спирт.

В ресторане было свободно. Почти. В углу тихо бил рекорды по прожорливости Лес, но он был слишком занят своим завтраком, чтобы реагировать на появление кого-то ещё. Пододвинув меню Доминику, штурман заказал себе безалкогольный коктейль со льдом.

Доминик пожал плечами. В своём непристрастии к алкоголю он не видел ничего особенного: в их профессии не сопьёшься. А если и сопьёшься, то — прощай, карьера, и здравствуйте, смертельные ошибки. О чём он и сказал:

— Анекдоты-то, может, и ходят, но у нас нет ни одного пьющего. Кто-то либо не пьёт совсем, кто-то очень редко. Жизни пациентов дороже в сотни раз, — он не хотел, чтобы это прозвучало пафосно, мол, он какой-то там искушённый эскулап (коим Гринвуд себя ни в коем случае не считал) поэтому и говорил просто и спокойно. Взяв меню, он сообразил, что с момента завтрака прошло уже порядочное количество времени. И он заказал себе целый ланч, дополнив его местным чаем, который, если верить меню, отличался потрясающим вкусом.

— Доминик, скажите, у врачей существует корпоративная солидарность? — поинтересовался Ник, помешивая лёд соломинкой.

— Что? — услышав вопрос, врач с немалым удивлением воззрился на Ника, и подумал, что это довольно странная тема для такой простой застольной беседы, но пожал плечами. — Разумеется.

— Если вы встретите коллегу в трудной жизненной ситуации, вы окажете ему помощь? — серо-зелёные глаза щурились поверх края высокого бокала.

Будь Доминик немного помладше, он бы недоуменно захлопал глазами. Но сейчас он тоже был близок к этому. Недоуменно посмотрев на Ника (кстати, а как его полное имя? Николас?) он снова пожал плечами:

— Естественно. Да я и любому человеку её окажу.

— При условии, что вам это ничем не будет грозить? — уточнил штурман. — Или в любом случае? И я сейчас говорю не об оказании медицинских услуг.

Доминик окончательно запутался. Он был человеком, склонным помогать, но он был врач, а не воин. Вопрос же о том, стал бы он помогать всем и каждому… это было странно. Хотя, возможно, Ник имел в виду Шер? Может, он скромный и стесняется попросить помощи? Если так, то… Дом ещё раз пожал плечами:

— Должно быть, я не совсем вас понимаю, Ник. Всё это зависит от ряда факторов, в частности, от отношений с человеком — близкие или нет. К примеру, Шер я бы с радостью помог, если вы об этом.

"Даже так…"

Прищур стал чуть заметнее. Контакт с Силой — плотнее.

— Предположим, я об этом… Предположим, я вас попрошу… — прикосновение к сознанию было лёгким. Настолько, насколько это было в силах Ника. — Никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не упоминать, что вы видели Шер. Даже если разговор будет идти с близкими вам людьми. Или с кем-то из вашего начальства. Или ещё выше…

Он ловил малейшее проявление эмоций. Недоумение его не смущало. Важнее было не проглядеть другое.

— А почему я вообще должен перед кем-то отчитываться о том, кого я встречал? — ничего не понял Доминик, и тут до него дошло, что Ник имел в виду, что Шер что-то скрывала. — Я и не собирался никому ничего рассказывать, — он пожал плечом и хищно нацелился вилкой на кусок курицы в салате.

— Я сказал — "предположим", — штурман в свою очередь чуть заметно пожал плечами. — Предположим, вас кто-то спросит… Можем ли мы с Шер рассчитывать, что от вас никто не услышит о вашей встрече?

— Конечно, — искренне сказал Доминик. В общем-то, ему рассказывать было и некому — Мэттью его делами не интересовался (брат не говорил этого вслух, но считал — и это было видно, что Дом страдает ерундой и ничего серьёзного из себя не представляет), Томас занимал несколько похожую позицию, разве что чуть помягче, родители…их он видел редко, но так уж повелось, что их не интересовали встречи и знакомые младшего сына, тем более — они знали, что он ни с кем, кроме своего друга, не общается, и давно махнули на это дело рукой, а сам лучший друг и слыхом слыхивать не хотел о приятелях из Академии — на это имелись свои причины. — Я никому ничего не скажу. И к тому же, могу вам гарантировать — никто из моих близких даже не захочет интересоваться тем, с кем я виделся.

Ник недоверчиво вслушивался в чувства собеседника. Доминик был искренен. Совершенно искренен. С такой степенью ничем не замутнённой уверенности ему сталкиваться ещё не доводилось. На мгновение стало неприятно от мысли, что Шер этот человек причислил к тем, с кем у него были близкие отношения — потому что на фоне этой искренности он сам не слишком приглядно смотрелся.

Одно прикосновение Силы — и Доминик подавится своей курицей. Насмерть. Несчастный случай, бывает. Никто ничего не заподозрит…

Серо-зелёные глаза встретились с сиреневыми — Лес закончил есть и теперь смотрел на их столик, отбросив волосы с глаз.

"И ты тоже ничего не сможешь доказать, щенок…"

Убивать… не хотелось.

Хотя бы потому, что Шер наверняка заподозрит, что несчастный случай был воистину несчастным — для Доминика. Эта смерть могла лечь между ними трещиной, которую уже ничем не заделать. Но было ещё кое-что.

Если и существовала категория разумных существ, к которым штурман относился по-особенному, то это были врачи. Он сам просил Шер научить его лечению, чтобы Сила, подвластная ему, служила хоть кому-то во благо. И начинать с убийства целителя…

Ник чуть заметно поморщился, кивнул Лесу:

"Все в порядке".

— Очень хотелось бы на это надеяться, — задумчиво проговорил он, отвечая на реплику Доминика. — Потому что меньше всего я хочу неприятностей для Шер.

"Не союз. Охота". Так определил Чай. Шер понимала, что штурман увёл её соученика в ресторан не просто так… Но, беспокойно меряя номер шагами из угла в угол, зачем-то снова переплетая косу, чтобы успокоиться и не сразу побежать вниз, в ресторан,