— Это не люди порочны, а у вас порочная философия,Хеккет, — сказал Дронго, поднимаясь с дивана. — Надеюсь, переговорыпройдут успешно. И завтра я все равно улечу из Рима. Кстати, Лабунскийпригласил меня сегодня на ужин. Полагаю, вы опять будете меня подозревать втайном сговоре с Лабунским.

Он обошел диван и прошел через холл. С левой стороны отвхода в отель находилась стойка консьержа, рядом кабины трех лифтов, откудаможно было подняться в отель. За стойкой консьержа находилисьтелефоны-автоматы, откуда могли позвонить гости, приезжавшие в «Хилтон».

Дронго шел к лифту, когда услышал негромкий голос. Кто-то говорилпо-русски. Голос был незнакомым, однако Дронго услышал имя Марка Лабунского.

— Переговоры пройдут сегодня, — негромко говорилнезнакомец. — Кажется, он готов пойти на уступки. Но мы можемдоговариваться только до определенного уровня. Не более десяти процентов. Нет,на двенадцать он не согласится ни при каких условиях.

Дронго сделал шаг и посмотрел на говорившего, который стоялк нему спиной. Он узнал Обозова. Дронго сделал шаг назад и вошел в кабинулифта.

«Какой он, однако, разговорчивый», — подумал Дронго,направляясь в свой номер.

Приняв душ, он переоделся и снова спустился вниз. В холле онстолкнулся с уже знакомыми женщинами. На Екатерине был легкий светлый брючныйкостюм, на ее двоюродной сестре — шелковое бежевое платье. Дронго подумал, чтов такую жару лучше не носить шелка.

— Господин Дронго, вы тоже собираетесь в город? —чуть насмешливо спросила Лабунская.

— Да, — кивнул Дронго. — Говорят, открыласьвыставка Сальвадора Дали. Я специально задержался в Риме на один день, чтобыпопасть на нее.

— Как интересно, — сказала Лабунская, оглянувшисьна свою сестру. — Может, вы возьмете нас с собой? Машина уже ждет, и мымогли бы поехать в город вместе.

Клавдия нахмурилась. В ее планы явно не входило посещениемузея. Скорее, она хотела пройтись по магазинам, чем тратить время на музеи.Дронго уловил тень, набежавшую на ее лицо.

— Конечно, — кивнул он, обращаясь кЛабунской, — но после музея у меня назначены важные встречи. Если хотите,мы поедем вместе, но потом я вынужден буду вас оставить.

— Мы не задержим вас на целый день, — быстросказала Лабунская. — Если хотите, вы можете с нами не ехать.

— Я поеду, — сказал Дронго, видя, как онанервничает.

У женщин с сомнительной биографией всегда нервная реакция наповышенный интеллект собеседников. Очевидно, Лабунская принадлежала к числутаких женщин.

— Туристическое бюро не позаботилось о нашемгиде, — нервно сказала Лабунская, — в Италии всегда так, никакогопорядка даже в пятизвездных отелях.

— Гид должен приехать в двенадцать, — несмеловставила Клавдия.

Ей очень не хотелось ехать в музей.

— Мы не будем ждать, — громко сказалаЛабунская. — Вы поедете с нами? — она посмотрела ему в глаза.

— Конечно, — кивнул он, — музей находится наВиа дель Корсо, прямо в центре города.

— У нас автомобиль, — напомнила Лабунская, —и водитель, который понимает по-русски. Хотя он поляк, но, говорят, сумеет наспонять.

— Там будут подлинники или копии? — вмешаласьКлавдия.

Лабунская взглянула на нее, потом — на Дронго. В ее глазахмелькнуло понимание пикантности момента. Или ему показалось?

— Только подлинники, — сумел сдержать улыбкуДронго.

Они вышли из отеля. У темного «Мерседеса» стоял молодойводитель. Он открыл дверцу автомобиля.

— День добрый, — сказал он по-русски, улыбаясь.

Лабунская кивнула в ответ, ничего не сказав. Она прошла ипервая села в салон машины. Ее сестре пришлось обходить автомобиль, чтобы сестьс другой стороны.

«Однако у супруги Лабунского тяжелый характер», —подумал Дронго, усаживаясь рядом с водителем на переднее сидение.

Автомобиль выехал из сада, окружавшего отель. Водительобернулся к Лабунской, безошибочно признав в ней главную.

— Куда едем, пани? У вас есть какие-нибудь пожелания?Меня зовут Томаш. Я могу вам помочь?

— Он скажет вам адрес, — сказала Лабунская, ужеуспевшая надеть темные очки. Люди, поднявшиеся со дна жизни, самые строгие ижестокие хозяева, в отличие от потомственных аристократов. Бывшие рабы всегданемного садисты, они мстят себе подобным за прежние унижения.

— Виа дель Корсо, — сказал Дронго, — рядом сколонной Марка Аврелия. Там должен быть музей.

— Я знаю, — кивнул водитель, — это в центрегорода.

Машина, набирая скорость, направилась вниз, в город. Ототеля до центра города было минут пятнадцать умеренной езды. Между центром иотелем постоянно курсировал рейсовый автобус, бесплатно перевозивший гостей«Кавалери Хилтона».

За все время поездки Екатерина Лабунская не произнесла нислова. Очевидно, она не хотела разговаривать в присутствии водителя,понимавшего русский язык. Лишь однажды Клавдия громко ахнула, когда онипроезжали мимо очередного фонтана, но, взглянув на сестру, прикусила язык, нерешаясь вслух восхититься увиденным.

К музею они подъехали через пятнадцать минут. Дронго любезнокупил три билета и, пропустив женщин, вошел следом за ними. На передвижнойвыставке, посвященной творчеству великого испанца, были представлены в основномграфические и скульптурные работы, хотя было и несколько полотен, написанныхДали в разные годы.

— Забавно, — недовольно говорила Клавдия, глядя навытянутые фигурки, созданные великим мастером.

— Интересно, — задумчиво подтверждала Лабунская,слушая объяснения Дронго.

Дали был одним из самых любимых его художников. Однако ещебольше Дронго любил Босха и Брейгеля, по его мнению, фактическихпредшественников Дали, хотя некоторые искусствоведы наверняка с ним несогласились бы.

Осмотр выставки продлился примерно полтора часа. Дронгонравилось, как внимательно Екатерина Лабунская слушает его объяснения. Красивойженщине обычно хочется показать свой интеллект, но это был не тот случай. Онаслушала с настоящим интересом, не пытаясь притворяться, иногда переспрашивая иуточняя что-то.

Они уже выходили из музея, когда раздалась трель еемобильного телефона. Она достала аппарат, чуть сморщилась и нервно произнесла:

— Нет, мы не стали ждать. Нет, нам она не нужна, —речь, очевидно, шла о гиде, — нет, пусть катится куда-нибудь подальше,чтобы в следующий раз не опаздывала.

Дронго поразило выражение ее красивого лица. Весь налетинтеллигентности испарился, и перед ним стояла обычная, вульгарная баба.

— Нам она не нужна, — снова повторилаЛабунская. — Как у вас дела? Переговоры уже начали? Ну вот и хорошо. Яведь знаю, как ты умеешь пудрить людям мозги. До свидания.