Панорама Пиренеев, озаренных утренним светом, сияниекоторого будто еще усиливалось от звуков музыки, вселило в меня ощущение, что явозвращаюсь к чему-то изначальному и прочно забытому родом человеческим. Нопонять, что же это, мне было не под силу. Небывалое и непривычно сильноеощущение это заставило меня прибавить шагу, чтобы как можно скорее прибытьтуда, где, по словам мадам Дебриль, ждал меня проводник. На ходу я снял майку,сунул ее в рюкзак. Лямки его стали сильнее врезаться в голые плечи, но затоидти в разношенных кроссовках было легко и удобно. Минут через сорок, обогнувисполинских размеров валун, я подошел к заброшенному колодцу. Возле него наземле сидел человек лет пятидесяти – черноволосый, похожий на цыгана – и рылсяв заплечном мешке.

– Привет, – сказал я по-испански с той застенчивостью, какуюиспытываю всякий раз, когда знакомлюсь с новым человеком. – Ты, наверно, меняждешь. Я – Пауло.

Он бросил свое занятие и окинул меня снизу доверху холодными вовсе не удивленным взглядом. Мне тоже показалось, что я откуда-то знаю этогочеловека.

– Да, я тебя поджидаю, хоть и не думал, что ты появишься такрано. Чего надо?

Несколько сбитый с толку этим вопросом, я отвечал, чтоименно меня он вроде бы должен был сопровождать по Млечному Пути в поискахмеча.

– В этом нет нужды, – сказал он. – Если хочешь, я найду егодля тебя. Хочешь? Только решай сейчас.

Странный у нас вышел разговор, но я, памятуя о принесенноймною клятве, собирался ответить в том смысле, что, взяв поиски меча на себя, онсбережет мне много времени и я вернусь в Бразилию к людям и делам, позабыть окоторых не мог. Не исключено, что это могло быть уловкой, но почему бы мне всеже не ответить?! В тот миг, когда я уже открыл рот, чтобы ответить «Хочу», заспиной у меня раздался голос, произнесший с сильным акцентом такие слова:«Чтобы узнать, высока ли гора, взбираться на нее не обязательно».

Это был пароль! Я обернулся и увидел человека лет сорока вбермудах цвета хаки и белой пропотелой майке. Пристальный взгляд был устремленна цыгана. Полуседые волосы, темное от загара лицо. Выходит, что второпях япозабыл о самых элементарных правилах безопасности и едва не вверил и тело, идушу в руки первого встречного незнакомца.

– Кораблю в гавани не грозит опасность, но не затем онсоздан, чтоб стоять на якоре, – произнес я отзыв.

А человек меж тем не сводил глаз с цыгана, а тот – с него. Втечение нескольких минут смотрели они друг на друга, не выказывая ни страха, нивызова. Потом цыган поставил мешок наземь, улыбнулся презрительно и двинулся понаправлению к Сен-Жан-Пье-де-Пор.

– Меня зовут Петрус[5], – проговорил человек, когда цыганскрылся за валуном, который я обогнул не так давно. – В следующий раз будьпоосторожней.

Не в пример цыгану и самой мадам Дебриль, он был вроде бырасположен ко мне. Он поднял с земли мешок – на передней его части былаизображена раковина, – извлек оттуда бутылку вина, сделал глоток и протянул еемне. Отпив, я осведомился, что это за цыган.

– Мы же недалеко от границы, а потому эту дорогу давно ужеоблюбовали себе контрабандисты и террористы из испанской части Басконии, –объяснил Петрус. – Полиции здесь почти никогда не бывает.

– Это не ответ. Вы с ним смотрели друг на друга как старыезнакомые. И у меня такое чувство, будто я его знаю. Может быть, поэтому я иобратился к нему.

Петрус, хмыкнув, сказал, что пора отправляться в путь. Явзял вещи, и мы двинулись. Но этот краткий смешок показал мне, что проводникмой думает о том же, о чем и я.

Нам повстречался дьявол.

Некоторое время мы шагали молча, и я убедился в правотемадам Дебриль: и за три километра слышался оркестр, игравший без передышки. Мнеочень хотелось расспросить Петруса о том, кто он и откуда, чем занимается и каксюда попал, но я знал – нам вместе идти семьсот километров, и рано или позднонастанет момент ответить на все эти вопросы. Однако цыган не выходил у меня изголовы, так что я все же не выдержал и нарушил молчание:

– Петрус, мне кажется, что цыган – это дьявол.

– Да, это дьявол. – И, услышав эти слова, я испыталсмешанное чувство ужаса и облегчения. – Но не тот дьявол, которого ты знал поТрадиции.

А по Традиции дьявол – это дух, не добрый и не злой:считается, что он хранит все тайны, доступные человеческому постижению,обладает силой и наделен властью над материальным миром. Падший ангел, онпричисляет себя к роду людскому и всегда склонен заключить с человеком сделкуна взаимовыгодных, так сказать, условиях – оказать и получить услугу. Яосведомился, чем же отличается от него цыган.

– По пути нам еще не раз встретятся такие, как он, –засмеялся Петрус. – Ты сам поймешь разницу. А пока, чтобы уловить суть,постарайся припомнить весь твой разговор с ним.

Я стал перебирать в памяти две несчастные фразы, которымиобменялся с цыганом. Он сказал, кажется, что ждет меня и что добудет мне меч.

На это Петрус ответил, что эти фразы как нельзя лучшеподходят вору, застигнутому на месте преступления, – а ведь цыган рылся в чужомрюкзаке, – они позволяют выиграть время и продумать путь к отступлению. Вместес тем у них может быть иной, куда более глубокий смысл: слова эти означаютименно то, что хотел сказать ими цыган.

– Чему же верить?

– Тому и другому. Воришка, застигнутый с поличным, произнескак раз те слова, с какими и должен был обратиться к тебе. Он, наверно,похвалил себя за сообразительность, а на самом деле был всего лишь орудиемвысшей силы. Пустись он наутек при моем появлении, этот разговор был бы сейчасне нужен. Но он взглянул на меня, и в его глазах я прочитал имя дьявола,которого ты повстречаешь по дороге.

По мнению Петруса, эта встреча была добрымпредзнаменованием, ибо дьявол обнаружил свое присутствие с самого начала.

– Так или иначе, выбрось его из головы, потому что, как яуже сказал, он – не единственный на твоем пути. Быть может, самый главный, ноне единственный.