— Марина Сергеевна, дядечка из первой вас зовет.

— Меня? — переспросила я несколько растерянно.

— Ага, волнуется и вас просит.

Я торопливо зашагала к первой палате. Он и вправдуволновался, а это как раз то, что ему сейчас никак нельзя. Увидел меня,попытался приподняться и захрипел:

— Дочка, убьют меня здесь…

— Успокойтесь, — с порога начала я. — Вы вбезопасности…

— Убьют… — повторил он.

— Вы хотите, чтобы я вызвала милицию? Хотите датьпоказания? — спросила я, взяв его за руку. Он вроде бы усмехнулся. —Вы назвали свое имя, адрес? Мы сообщим родственникам.

— Никаких показаний… Найди человека, очень прошу…Цыганский поселок, знаешь? Спроси Алену… он там… Скажешь, от Старика привет.

— Хорошо, я сообщу в милицию, они его разыщут.

Могу поклясться, он засмеялся.

— Послушайте, — попыталась я еще раз. — Этотчеловек, кто бы он ни был, вам не поможет. Вы перенесли тяжелую операцию идолжны находиться здесь… — Тут мне пришлось заткнуться: он уже не слышал, впавв беспамятство.

Я же была в твердой памяти и здравом рассудке, по крайнеймере, я так думала. А потому мне надлежало срочно решить, что делать. Может, ячересчур серьезно отношусь к его словам, но подобного бреда у больных мнераньше слышать не приходилось.

Конечно, разыскивать неизвестно кого в Цыганском поселке,куда даже днем порядочные люди старались не попадать, я не собиралась.Перевозить его сейчас просто нельзя. Мужик он живучий, но категория этаотносительная и имеет свои пределы.

— Визитная карточка у тебя? — спросила я, отыскавНаташку.

— Ты имеешь в виду того типа из милиции?

— Его.

— Что, опять?

— Человек опасается за свою жизнь. Утверждает, что егоздесь убьют. Я должна что-то сделать.

— Конечно, — развела руками Наташка.

Солдатова Евгения Петровича, который наведывался к нам,застать не удалось. Трубку поднял мужчина, представившийся Олегом Эдуардовичем.С максимальной убедительностью я поведала ему свою историю, особо указав на то,что страх за свою жизнь не способствует скорейшему выздоровлению больного именя, как врача, это беспокоит. В отличие от своего коллеги Олег Эдуардовичоказался более любознательным.

— Он назвал свое имя?

Я немного растерялась: может, и назвал, только я недогадалась спросить об этом у Аси.

— Сейчас я разыщу сестру и узнаю, — виноватоответила я.

— Я подъеду через час, — заверил он и записалприметы моего пациента.

Приехал он через три часа, когда я уже перестала ждать иначала подбирать слова и выражения для очередного телефонного разговора. ОлегЭдуардович, оказавшийся тридцатилетним жгучим брюнетом с карими глазами иресницами до подбородка, вошел в ординаторскую и, предъявив удостоверение,спросил:

— Можно с ним поговорить?

— Попробуйте, — кивнула я, испытывая легкоеудовлетворение от того, что кто-то проявил должный интерес к моему «крестнику».

В палате Олег Эдуардович пробыл полминуты — больной спал, ибеспокоить его я не позволила. Он посмотрел на бледное лицо, скользнул взглядомпо наколке и кивнул.

— Вы его знаете? — не удержавшись, спросила я ужев коридоре.

— Еще бы, — вроде бы усмехнулся он. — Человекон у нас известный. И, честно вам скажу, избери вы в субботу другую дорогу,многим бы услугу оказали.

— Вы имеете в виду тех, кто хотел его убить? —сурово нахмурилась я.

Олег Эдуардович тяжело вздохнул.

— Человек этот стойкий противник законов и почти всеуспел нарушить. В общем, ценным членом общества его никак не назовешь. Сейчас вгороде неспокойно, думаю, в результате очередной бандитской разборки он изаполучил пули. И если бы не вы… — В голосе его звучала печаль и горькая обида.На меня это произвело впечатление.

— И что теперь? — как можно ласковее спросила я.

— Ничего, — пожал он плечами. — Лечите. Такиеобычно живучие.

— Он боится, что его убьют, — напомнила я.

— В больнице? Это вряд ли… дождутся, когда выйдет, воттогда может быть…

Я добавила в голос ласковости:

— Вы меня не поняли. Человек боится за свою жизнь, и унего для этого есть основания. Что вы собираетесь делать?

— Я? — искренне удивился он.

— Разумеется. Насколько мне известно, именно милицияоберегает жизнь сограждан от всяческих посягательств. Или я что-то пропустила ииздали новый закон?

— Мне не понятна ваша ирония, — вздохнул ОлегЭдуардович.

— А мне не понятна ваша позиция, — ответилая. — Я врач и лечу людей, не спрашивая, кто они и что затеяли сотворитьзавтра: ограбить ребенка или взорвать весь этот мир к чертям собачьим. Я простовыполняю свой долг. У вас же есть свой. Думаю, вы обязаны его выполнять.Обязаны?

— Обязан, — неохотно согласился он. — И как,по-вашему, я должен его выполнить?

— Охранять этого человека от возможных убийц.

— Да он сам убийца, — все-таки сорвался Олег Эдуардович,нервы у него были так себе.

— Тогда посадите его в тюрьму, — кивнула я. —А если не имеете такой возможности, потому что он умнее и удачливее вас,выполняйте свой долг.

Он лучисто мне улыбнулся:

— Такая красивая женщина и такой характер, —попробовал схитрить Олег Эдуардович.

— Прекратите, — сурово отрезала я. Он убралулыбку. Тут в коридоре появилась Ася.

— Марина Сергеевна, дядечка ваш… этот… вас зовет.

— Теперь я могу с ним поговорить? — вежливоспросил Олег Эдуардович.

— Можете, — кивнула я. — Только должна вамнапомнить, что допрашивать раненых и больных, находящихся под действиемнаркотических средств, вы не имеете права. Все, что он вам сейчас скажет, всуде недействительно.

— Марина Сергеевна, — вздохнул он, — вашу быэнергию, да в другое русло… — Он пошел в палату, а я стала ждать, что из этоговыйдет.

Появился он где-то через полчаса.