И при этом воспоминании оба так и покатились со смеху.

— Да, мать у нас что надо! — с нежностью в голосезаметил Брент. — На нее всегда можно положиться — уж она-то поступит какнужно и не оконфузит тебя в глазах друзей.

— Но похоже, она может здорово оконфузить нас в глазахотца и девчонок, когда мы заявимся сегодня вечером домой, — угрюмо изрекСтюарт. — Знаешь, Брент, сдается мне, ухнула теперь наша поездка в Европу.Ты помнишь, ма сказала: если нас снова вышибут из университета, не видать намбольшого турне как своих ушей.

— Ну и черт с ним, верно? Чего мы не видали в Европе?Чем, скажи на милость, могут эти иностранцы похвалиться перед нами, что у нихтам такое есть, чего нет у нас в Джорджии? Держу пари, что девушки у них некрасивее наших и лошади не быстрее, и могу поклясться, что их кукурузному вискидалеко до отцовского.

— Эшли Уилкс говорит, что у них потрясающая природа изамечательная музыка. Эшли очень нравится Европа. Он вечно про неерассказывает.

— Ты же знаешь, что за народ эти Уилксы. Они ведь всепрямо помешаны на музыке, на книгах и на красивых пейзажах. Мать говорит — этопотому, что их дедушка родом из Виргинии. Она утверждает, что они все тамтолько этим и интересуются.

— Ну и пусть забирают себе все это. А мне дайте резвуюлошадь, стакан хорошего вина, порядочную девушку, за которой можноприволокнуться, и не очень порядочную, с которой можно поразвлечься, изабирайте себе вашу Европу, нужна она мне очень… Не пустят нас в это турне — нуи наплевать! Представь себе, что мы сейчас были бы в Европе, а тут, того игляди, начнется война? Нам бы нипочем не поспеть назад! Чем ехать в Европу, ялучше пойду воевать.

— Да и я, в любую минуту… Слушай, Брент, я знаю, куданам можно поехать поужинать: дернем-ка прямо через болота к Эйблу Уиндеру искажем ему, что мы опять дома, все четверо, и в любую минуту готовы стать подружье.

— Правильно! — с жаром поддержал его Брент. —И там мы уж наверняка узнаем все последние новости об Эскадроне и что они вконце концов решили насчет цвета мундиров. — А вдруг они подумают нарядитьнас, как зуавов? Будь я проклят, если запишусь тогда в их войско! Я же будучувствовать себя девчонкой в этих широких красных штанах! Они, ей-богу, как двекапли воды похожи на женские фланелевые панталоны.

— Да вы никак собрались ехать к мистеру Уиндеру? —вмешался Джимс. — Что ж, езжайте, только не ждите, что вам там добрый ужинподадут. У них кухарка померла, а новой они еще не купили. Стряпает пока однанегритянка с плантации, и мне тамошние негры сказывали, что такой поганойстряпни не видано нигде во всем белом свете.

— Вот черт! А чего ж они не купят новой поварихи!

— Да откуда у такой нищей белой швали возьмутся деньгипокупать себе негров? У них сроду больше четырех рабов не было.

В голосе Джимса звучало нескрываемое презрение. Ведь егохозяевами были Тарлтоны — владельцы сотни негров, и это возвышало его всобственных глазах; подобно многим неграм с крупных плантаций, он смотрелсвысока на мелких фермеров, у которых рабов было раз-два и обчелся.

— Я с тебя сейчас шкуру за эти слова спущу! —вскричал взбешенный Стюарт. — Да как ты смеешь называть Эйбла Уивдера«нищей белой швалью»! Конечно, он беден, но вовсе не шваль, и я, черт побери,не позволю никому, ни черному, ни белому, отвиваться о нем дурно. Он — лучшийчеловек в графстве, иначе его не произвели бы в лейтенанты.

— Во-во, я и сам диву даюсь, — совершенноневозмутимо ответствовал Джимс. — По мне, так им бы надоть избрать себеофицеров из тех, кто побогаче, а не какую попало шваль.

— Он не шваль. Ты не равняй его с такой, к примеру,швалью, как Слэттери. Эйбл, правда, не богат. Он не крупный плантатор, простомаленький фермер, и если ребята сочли его достойным чина лейтенанта, не твоегоума дело судить об этом, черномазый. В Эскадроне знают что делают.

Кавалерийский Эскадрон был создан три месяца назад, в тотсамый день, когда Джорджия откололась от Союза Штатов, и сразу же началсяпризыв волонтеров. Новая войсковая часть еще не получила никакого наименования,но отнюдь не из-за отсутствия предложений. У каждого было наготове свое, яникто не желал от него отказываться. Точно такие же споры разгорелись и повопросу о цвете и форме обмундирования. «Клейтонские тигры», «Пожиратели огня»,«Гусары Северной Джорджии», «Зуавы», «Территориальные винтовки» (последнее —невзирая на то, что кавалерию предполагалось вооружить пистолетами, саблями иохотничьими ножами, а вовсе не винтовками), «Клейтонские драгуны», «Кровавыегромовержцы», «Молниеносные и беспощадные» — каждое из этих наименований имелосвоих приверженцев. А пока вопрос оставался открытым, все называли повоеформирование просто Эскадроном, и так оно и просуществовало до самого конца,хотя впоследствии ему и было присвоено некое весьма пышное наименование.

Офицеры избирались самими волонтерами, ибо, кроме некоторыхветеранов Мексиканской и Семинольской кампаний, никто во всем графстве необладал ни малейшим военным опытом, а подчиняться приказам ветеранов, если онине вызывали к себе личной симпатии и доверия, ни у кого не было охоты. Четверотарлтонских юношей были всем очень по сердцу, так же как и трое молодыхФонтейнов, но, к общему прискорбию, за них не пожелали голосовать, ибо Тарлтонылегко напивались и были буйны во хмелю, а Фонтейны вообще, отличалисьвспыльчивым нравом и слыли отчаянными головорезами. Эшли Уилксу присвоилизвание капитана, поскольку он был лучшим наездником графства, а егохладнокровие и выдержка могли обеспечить некое подобие порядка в рядахЭскадрона, Рейфорд Калверт был назначен старшим лейтенантом, потому что Рейфалюбили все, а звание лейтенанта получил Эйбл Уиндер, сын старого траппера и самвладелец небольшой фермы.

Эйбл был огромный здоровяк, старше всех в Эскадроне новозрасту, добросердечный, не, шибко образованный, но умный, смекалистый ивесьма галантный в обхождении с дамами. Дух снобизма был Эскадрону чужд. Ведь вего составе насчитывалось немало таких, чьи отцы и деды нажили свое состояние, начавс обработки небольшого фермерского участка. А Эйбл был лучшим стрелком вЭскадроне, непревзойденно метким стрелком попадал в глаз белке с расстояния всемьдесят пять ярдов — и к тому же знал толк в бивачной жизни: был отличнымследопытом, умел разжечь костер под проливным дождем и найти ключевую году.Эскадрон оценил его по заслугам, он пришелся всем по душе, и его сделалиофицером. Он принял оказанную ему честь с достоинством и без излишнегозазнайства — просто как положенное. Однако жены и рабы плантаторов, в отличиеот своих мужей и хозяев, не могли забыть, что Эйбл Уиндер выходец из низов. Напервых порах в Эскадрон набирали только сыновей плантаторов, это былоподразделение джентльменов, и каждый вступал в него со своим конем, собственныморужием, обмундированием, прочей, экипировкой и слугой-рабом. Но в молодомграфстве Клейтон богатых плантаторов было не так-то много, и для того, чтобысформировать полноценную войсковую единицу, возникла необходимость набиратьволонтеров среди сыновей мелких фермеров, трапперов, охотников за пушным звереми болотной дичью, а в отдельных редких случаях — даже из числа белых бедняков,если они по личным достоинствам несколько возвышались над своим сословием.