— Патрульный, — промямлил Питер. — Патрульный, я понятия неимею, каким…

— Ш-ш-ш, — остановил его коп и надрезал мешок.

Питер почувствовал, как Мэри дергает его за рукав. Он нашели сжал ее руку. Перед его мысленным взором возникло миловидное лицо Дейдры.Светлые вьющиеся локоны, падающие на плечи. И глаза, всегда чуть затуманенные,отстраненные.

Маленькая глупая сучка, — подумал Питер. — Благодари Бога,что тебя здесь нет, иначе я бы тебе сейчас врезал.

— Патрульный… — подала голос Мэри.

Коп поднял руку, призывая ее помолчать, затем поднес мешок клицу, уткнулся носом в разрез и принюхался. Глаза его на мгновение закрылись.Потом коп открыл глаза и опустил мешок.

— Дайте мне ключи от автомобиля, сэр.

— Патрульный, я могу все объяснить…

— Дайте мне ключи.

— Вы только выслу…

— Вы оглохли? Дайте мне ключи.

Коп лишь слегка повысил голос, но и этого хватило, чтобыМэри заплакала. Питеру не оставалось ничего другого, как положить ключи отавтомобиля Дейдры на ладонь копа и обнять дрожащие плечи жены.

— Боюсь, вам придется проехаться со мной, — продолжил коп. Онперевел взгляд с Питера на Мэри, потом вновь на Питера. Вот тут до Питера идошло, что же именно тревожило его в этих серых глазах. С одной стороны, онияркие, как первый утренний луч, а с другой — мертвые.

— Пожалуйста, — всхлипнула Мэри. — Это ошибка. Его сестра…

— Садитесь в машину. — Коп указал на белый «каприс». Синиеогни все еще мигали на его крыше. — Сюда, пожалуйста, мистер и миссис Джексон.

4

На заднее сиденье они втиснулись с трудом (другого и быть немогло, подумал Питер, этот здоровяк как можно дальше отодвинул переднее). Наполу, за водительским креслом, лежали пачки бумаги (на спинке сиденьякрасовалась вмятина, оставленная могучей спиной водителя). Пару пачек, неуместившихся внизу, положили у заднего стекла. Питер поднял верхний листок сзасохшим кофейным кольцом: кто-то поставил чашку, и кофе пролился. Листовка,выпущенная какой-то общественной организацией, вероятно, к одному из своихсборищ. На листовке был изображен ребенок, сидящий на пороге. Изумленный,ничего не понимающий (пожалуй, в тот момент те же чувства испытывал и самПитер). Кофейное кольцо окружало голову ребенка, словно нимб.

Заднее и передние сиденья разделяла металлическая сетка.Ручки, открывающие окна и дверцы, отсутствовали. Питеру уже начало казаться,что он — герой фильма (на память сразу пришел «Полуночный экспресс»), и этидетали только усугубили возникшее чувство. Питер пришел к выводу, что оннаговорил уже слишком много, поэтому теперь ему, да и Мэри, лучше помолчать, вовсяком случае до тех пор, пока они не окажутся в том месте, куда решил отвезтиих патрульный. Питера так и подмывало сообщить копу, что тот допустилчудовищную ошибку: он — старший преподаватель английского языка в Нью-Йоркскомуниверситете, его специализация — послевоенная американская литература, недавноон опубликовал научную статью «Джеймс Дики и новая южная реальность», вызвавшуюживые, хотя и противоречивые отклики в академических кругах, и самое главное —он уже много лет не курил «травку». Ему страстно хотелось сказать, что, возможно,по стандартам Центральной Невады, образования у него с избытком, но в принципеон хороший парень.

Питер взглянул на Мэри. Глаза ее были полны слез, и егоохватил стыд: что же это я все про себя да про себя. Жена ведь тоже попала вэту передрягу, и следовало об этом помнить.

— Питер, я так боюсь, — прошептала или, скорее, простоналаона.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Кожа у Мэри былахолодная, как глина.

— Все будет хорошо. Это недоразумение, мы его уладим.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Посадив их на заднее сиденье патрульной машины, коп вернулсяк «акуре». Минуты две он стоял, уставившись в открытый багажник. Неперекладывал вещи, не прощупывал их, просто стоял, заложив руки за спину,словно зачарованный увиденным. Затем вздрогнул, как человек, задремавший вкресле, а потом внезапно проснувшийся, захлопнул багажник «акуры» и направилсяк «капрису». Патрульная машина осела на левый бок, как только коп сел за руль,пружины водительского сиденья протяжно заскрипели, а его спинка с такой силойпридавила Питеру колени, что он скривился от боли.

С этой стороны следовало посадить Мэри, — подумал он, нотеперь слишком поздно говорить об этом. Как и о многом другом.

Заурчал двигатель. Коп включил первую передачу и выехал наасфальт. Мэри повернулась, чтобы посмотреть, как «акура» уменьшается вразмерах. Когда же она перевела взгляд на Питера, слезы, стоявшие в ее глазах,уже потекли по щекам.

— Пожалуйста, послушайте меня, — обратилась она к короткостриженному светлому затылку. Перед тем как сесть в машину, коп снял шляпу, иПитер отметил, что расстояние между крышей и макушкой не превышало дюйма. —Пожалуйста, постарайтесь понять, хорошо? Это не наш автомобиль. Вы должны этопонять, я уверена, вы поймете, потому что видели регистрационный талон. Машинапринадлежит сестре моего мужа. Эта женщина — наркоманка. Она…

— Мэри… — Питер сжал руку жены, но она вырвала ее.

— Нет! Я не собираюсь сидеть весь день в полицейскомучастке, может, даже в камере, отвечая на глупые вопросы, лишь из-за того, чтотвоя сестра такая эгоистка. Как она могла забыть… Ну ее к черту!

Питер откинулся на спинку сиденья. Давление на колени неснижалось, но он решил, что это можно пережить, и повернулся к запыленномуокну. От «акуры» их уже отделяла миля или две, а впереди он видел что-тобольшое, стоящее на обочине встречной полосы. Автомобиль. Судя по габаритам,грузовик.

Мэри смотрела уже не в стриженый затылок, а в зеркалозаднего обзора, надеясь поймать взгляд копа.

— Половина мозговых клеток Дейдры сгорела, а вторая половинапребывает в Изумрудном городе. Есть даже такой профессиональный термин«измененная личность», вы наверняка встречали подобных людей, патрульный, дажев здешних краях. То, что вы нашли под запаской, скорее всего, «травка», в этомвы совершенно правы, но это не наша «травка»! Разве вы не понимаете?

Теперь Питер видел, что на обочине стоит не грузовик, акемпер[4]. Не из тех, что размерами напоминают динозавров, но тоже достаточнобольшой. Кремового цвета, с широкой зеленой полосой по борту. А понижеветрового стекла его хозяева той же зеленой краской написали: «ЧЕТЫРЕСЧАСТЛИВЫХ СТРАННИКА» — так они окрестили свой дом на колесах. Запыленныйкемпер как-то неестественно прижался к земле.