— Сколько времени прошло после наезда?

— Пять или шесть дней, почти неделя. Точно уже не помню.Погодите, сейчас соображу…

— Но больше чем сорок восемь часов назад?

— Конечно. Я же сказала, что это было… постойте… пять днейназад. Сегодня — шестой.

— И полиция до сих пор никого не нашла? — спросил я. — Ведьс каждым упущенным днем шансы найти преступника все уменьшаются, так же как иваши шансы на получение компенсации.

Она ответила мне холодным взглядом.

— Откройте эту дверь и подайте мое платье, молодой человек.

Я открыл шкаф и вынул оттуда платье.

Она расправила его и показала мне место, откуда был выдраннебольшой клочок материи.

— Клочок этого платья вырвала наехавшая на меня машина, —пояснила она. — Полицейские сказали, что волокна ткани должны остаться нарешетке радиатора.

Они ее найдут.

Материал платья был точно такой, как тот, что демонстрировалмне Даусон.

— Возможно, это и так, но даже если они найдут нарушителя,вполне может оказаться, что у него нет ни цента, и никакая страховка…

— Вряд ли, — заметила она. — Это была первоклассная машина…из тех, что мчатся как ракеты, и я знаю, что эта женщина была застрахована.Ведь вы же здесь?

Вы же из страховой компании?

Я покачал головой.

— Ну ладно, — продолжала пострадавшая. — Я делаю вампредложение. Хотите соглашайтесь, хотите нет.

Если ваш знакомый выкладывает десять тысяч долларовналичными, я подписываю документ.

— И что вы сделаете дальше? — спросил я.

— А что я, по-вашему, должна делать?

Я сказал:

— Может статься, что мой знакомый предпочтет уладить делобез суда. В таком случае ему не с руки, чтобы полиция чересчур старалась.

— Я уеду, — вмиг сообразила она. — Найти меня будетнепросто. Я устрою все так, что полиция до меня не доберется, но эти десятьтысяч долларов я должна получить наличными в ближайшие двенадцать часов.

Я улыбнулся и покачал головой:

— Это невозможно. Ровно столько времени может уйти у менятолько на то, чтобы связаться с этим знакомым, да еще может оказаться, что онуже не интересуется такого сорта делами. Все, что я знаю, — это что он время отвремени совершает подобные сделки, и порой они окупаются. Случается, что онвыигрывает в десять раз больше, чем потратил, а случается, что и теряет своиденьги.

— Ну, что касается этого дела, то ваш знакомый внакладе неостанется, — сказала она. — Полиция должна отыскать машину. Она давно ужедолжна была ее найти. А когда машина окажется в руках полицейских, они заставятхозяйку уплатить большой штраф. Я ведь не вчера родилась. Это дело не тогосорта, когда водитель останавливается, отвозит вас в ближайшую больницу иоказывает всяческую помощь. Нет, на меня наехали, сбили с ног, а затем далидеру. А меня бросили лежать посреди дороги. Это уже преступление. Женщина,которая сидела за рулем той машины, может угодить в тюрьму. Стоит им только еенайти, и ей придется заплатить… а вы представляете ее интересы. Это так жеверно, как и то, что я сижу сейчас перед вами. Мне следовало запросить с васпятьдесят тысяч!

Я рассмеялся:

— Пусть будет пятьдесят, если вам так хочется. А я, пожалуй,пойду, и вы меня больше не увидите… Разве только пожелаете подписаться на этижурналы. Тогда вами займется отдел распространения.

— Будь по-вашему, — сдалась она. — Мне нужны деньги. Рискну.Итак, десять тысяч долларов наличными в течение двадцати четырех часов… Ясдержу свое обещание, подпишу документ и скроюсь от всевидящего ока полиции. Япозволю этой молодой женщине ускользнуть.

Я покачал головой.

— Так не пойдет.

— Почему это?

— Потому что на языке правосудия это означает «соучастие впреступлении с отягчающими обстоятельствами».

— Хорошо, предположим, что я ничего подобного вам неговорила.

— Тогда это абсолютно законно, поскольку во всех предыдущихвопросах мы не достигли взаимопонимания.

Она улыбнулась мне мудрой, всезнающей улыбкой.

Затем посмотрела на часы и проговорила:

— Молодой человек, если вы хотите уложиться в двадцатьчетыре часа, вам следует поторопиться.

— Вы уверены, что не хотите взять журналы?

Она рассмеялась. Я сказал:

— Я попытаюсь связаться со своим приятелем и в случае, еслион заинтересуется, дам вам знать об этом.

Я осторожно закрыл за собой дверь, спустился по ступенькам ипрошел два квартала к казенной калымаге. Проехав еще шесть кварталов дотелефонной будки, я набрал номер Элси Бранд и сказал:

— Нужно послать Клейтону Даусону телеграмму следующегосодержания: «Стоит ли это дело десяти тысяч наличными? Сделку следует заключитьв течение двенадцати часов».

— Как ее подписать? — спросила Элси.

— Никак, и в книгу расходов не заноси, — предупредил я. —Отправляйся на ближайший телеграф, оплати телеграмму наличными и укажификтивный обратный адрес.

«Молния» из Денвера, штат Колорадо, пришла через два часа.Телеграмма гласила:

«Заключайте сделку тчк обратитесь Филлис Элдон зпт„Паркридж-Апартментс“ номер 609 тчк никаких бумаг».

Через тридцать минут я был в «Паркридж Апартментс» и нажималкнопку звонка в квартире под номером 609.

Филлис Элдон оказалась просто конфеткой.

Если и существовало какое-либо сходство между отцом идочерью, то я его не уловил. Передо мной стояла жизнерадостная красотка сволосами цвета меда, наивными голубыми глазами и с такой фигурой, о которойбольшинство женщин могут только мечтать.

С такими данными она могла бы стать моделью высшего класса.

— Дональд Лэм, — представился я.

— Я вас жду, — сказала она. — Вы хотите получить десятьштук, не так ли?

— Хочу.

— Пожалуйста, присядьте, — предложила она. — Шотландскоевиски или бурбон?

— В данный момент — ничего. Я на работе.

— Ого! Вы что, трезвенник? Я тоже на работе, однакособираюсь налить себе виски с содовой.

— В таком случае приготовьте двойную дозу.