– В том-то и дело, что на полном, – заверил егоВорон. – Предоставили друг другу свободу в личной жизни. Моя Люба-то неочень злоупотребляет, не чаще, чем раз в неделю к Олегу ездит по ночам, а твойРодислав – тот прямо разохотился, буквально через день к своей Лизаветешныряет. Дождется, когда дети уснут, – и был таков. А к семи утра обратновозвращается. Люба специально будильник ставит на половину седьмого, тихоньковстает и дверь ему изнутри открывает, а то у них такой замок громкий, еслиключом открывать, – на всю квартиру слышно. Черт знает что! И междупрочим, твой Родислав как с цепи сорвался, мало того, что он через день у Лизыночует, так он еще и проболтался ей про договор, придурок! Ведь просила же егоЛюба никому не говорить! Так нет, язык за зубами не держится.

– Но он же должен был как-то объяснить Лизе, почему онтеперь может у нее ночевать, – заступился за Родислава Камень. – Онаведь не полная дура.

– Может, и не полная, а только она восприняла это кактвердое обещание жениться. По ее мнению, от такого договора до развода одиншаг, да и тот совсем крохотный. Родислав-то впрямую про развод ничего неговорит и жениться на Лизе не обещает, но объяснил ей, что зависит от тестя ине должен его сердить. То есть вроде как бы сказал, что рядом с женой его ничтоне держит и он женился бы на ней с удовольствием, если бы не тесть. А посколькуНиколаю Дмитричу на будущий год шестьдесят стукнет и он вполне может выйти вотставку, Лиза и обрадовалась, что тесть Родислава останется не при делах, накарьеру зятя влиять не сможет и тогда можно будет разводиться и снова жениться.Вот такие у нее планы.

– Это точно? – усомнился Камень. – Самслышал?

– Сам, сам, – подтвердил Ворон. – Она сРодиславом об этом сколько раз говорила! А он в ответ ни «да», ни «нет»… О, врифму получилось. Я же понимаю, он влюблен по уши и не хочет ее разочаровывать,хотя умом-то понимает, что вряд ли тесть в шестьдесят лет на пенсию отправится,он еще полон сил, да от такой власти, от такой должности разве кто добровольноотойдет? Не-ет, наш генерал-лейтенант Головин еще послужит, еще крови-топопортит подчиненным. А Лиза уже о ребенке подумывает.

– Как?! – ахнул Камень. – Она от Родиславарожать собралась?

– А то, – гордо объявил Ворон. – Чего ейждать-то? Возраст подходит, ей двадцать семь уже стукнуло, пора. И потом, онанадеется, что, если будет ребенок, Родислав быстрее подвигнется в сторонуразвода. Старые женские штучки!

– А он что? Возражает против ребенка или соглашается?

– Так она что, спрашивать его будет, что ли? –фыркнул Ворон. – Она его перед фактом поставит, когда уже ничего нельзябудет изменить. Плавали, знаем.

– Ну зачем ты так… Может быть, она его по-настоящемулюбит.

– Так кто ж спорит-то? – Ворон взмахнул крылом,очертив в воздухе загадочную фигуру. – Любит, конечно. И замуж за негохочет. И детей от него хочет. Только знаешь что я тебе скажу, метеорит ты мойсамозваный? Ей ребенок нужен только для того, чтобы Родислава привязать к себепокрепче. Она детей вообще-то не любит, они ее раздражают. Но Родислава оналюбит так сильно, что готова даже на ребенка, только бы он на ней женился. Этоона с подружкой разговаривала, а я подслушал.

– И неужели никто из окружающих не догадывается, какЛюба с Родиславом на самом деле живут?

– Не-а, – Ворон мотнул черной головой. – Ниодна живая душа, кроме Лизы и Олега. Эти-то понимают, что если их возлюбленныемогут по ночам так свободно приезжать, то не все спокойно в Датскомкоролевстве. А больше никто.

– Ладно, с Лизой мне все более или менее понятно. А сОлегом что? Он тоже на развод надеется?

– Нет, куда там! Зачем ему жена с двумя детьми? Онживет себе припеваючи в отдельной квартире, без родителей, наслаждается свободой,на фиг ему вообще какая-то жена нужна?

– Так что же он, Любу не любит, что ли? Слушай, ты такрассказываешь – ни черта не разберешь! – рассердился Камень.

Ворон перелетел с ветки на ветку, чтобы оказаться поближе кКамню, но при этом не пачкать лапки в размокшей от дождей земле.

– Вот как ты есть философ, а не романтик, так ничего влюдях и не понимаешь. По-твоему, если секс – значит, любовь, а если любовь –так непременно чтобы жениться. Это только в твоей философии все так ладно дагладко получается, а жизнь – она сложнее и многообразнее, – важно заявилон. – У людей секс вообще не всегда связан с любовью, это разные вещи, алюбовь не всегда связана с браком, это тоже разное. Олег мою Любу хочет каксамец, понимаешь? Он горит весь, пылает, умирает – до того она ему нравится.Спать с ней он хочет, что есть, то есть, а связывать себя брачными узами онвовсе и не торопится. Он еще не нагулялся. В общем, для тебя это сложно, ты невникай, ты слушай, чего я тебе рассказываю.

– Нет, погоди, – остановил его Камень. – Какэто – не вникай? А Люба? Она Олега этого любит или нет?

– Да ну нет же! – Ворон начал раздражаться. –Она любит не Олега, а то ощущение себя женщиной, которое он ей дарит. СРодиславом у нее такого ощущения не было, они просто с детства дружили себе,дружили, дружили, потом случайно переспали, вроде все получилось неплохо, такчего ж не пожениться? Вот и поженились. Они в том возрасте про настоящий сексвообще ничего не знали, думали: так, как у них, все и должно быть. Потом, сгодами, Родислав кое-чего понял, пока с секретаршами развлекался, а Люба-товообще ничего не понимала, пока Олега не встретила. Между прочим, если хочешьзнать, Олег не очень хороший любовник.

– А ты откуда знаешь? Ты же не подсматриваешь. –Камень прищурился и недоверчиво глянул на друга. – И слышать ты ничего немог, Люба о таких вещах никому рассказывать не стала бы.

– Я и не подсматриваю. – Ворон смущеннопотупился. – Но уши-то у меня есть. И заткнуть мне их нечем, пальцев нет.Я отворачиваюсь, чтобы ничего не видеть, и жду, когда они наиграются иразговаривать начнут. Вот и слышу.

– И что же ты слышишь?

– А то и слышу, что Олег за пять минут сгорает, какфитилек. Родислав-то горит долго, со вкусом, а этот – фьюить! И готово.Никакого сравнения он с Родиславом не выдерживает. Да Любе от него этого и ненадо, ей надо, чтобы смотрел, как Олег, чтобы дрожал весь, чтобы хотел. А этоон ей предоставляет в изобилии. Он душу ей тешит, а не тело, понял, наконец?

– Вот теперь понял. Можешь же объяснять, когда хочешь.А кстати, ты что-то про Аэллу забыл, а про Андрея Бегорского я вообще уж и неприпомню, когда ты рассказывал.

– А я знал, что ты спросишь, знал, знал! – Воронзапрыгал на ветке, отчего на Камня посыпались мелкие холодные капли. – Яспециально ничего не говорил, потому что Ветра пока нет, хотел при немрассказать. Но если ты настаиваешь…

– Я настаиваю, – строго велел Камень. – Ятребую полноты информации. Ветер наш пока еще прилетит! У него Кубок мира побиатлону, а это долгая песня, там же несколько этапов. И вообще, кромебиатлона, есть еще масса всяких видов спорта, где Ветру можно разгуляться, такчто он неизвестно когда появится.