Где-то с милю все следовали за фонарем Фельдегаста, а заспиной у них раздавался глухой топот лошадиных копыт. Время от времени к нимпроникал грохот по булыжнику мостовых погребальных телег, везущих свойпечальный груз к местам сожжения. А здесь, в пропахшей плесенью темноте, лишьшуршали грызуны по углам да почти бесшумно шевелили крыльями летучие мыши.

– Мерзость, – произнес Шелк, ни к кому конкретноне обращаясь. – Какая мерзость.

– Не бойся, принц Хелдар, – ответила Бархотка,беря его за руку. – Я не дам им на тебя напасть.

– Премного благодарен, – сказал он, но руку неотнял.

– Кто идет? – раздался голос.

– Это всего лишь я, господин Ярблек, – ответилФельдегаст. – И со мной еще несколько заблудших душ, потерявшихся во мракеночи.

– Тебе действительно хорошо с ним? – с горечьюспросил Ярблек, обращаясь к кому-то.

– Он свет очей моих, – послышался из темноты голосВеллы. – С ним мне, по крайней мере, не нужно каждую минуту хвататься закинжал, чтобы защитить свою добродетель.

Ярблек шумно вздохнул.

– Я так и думал, что ты скажешь нечто в этомроде, – проворчал он.

– Моя госпожа, – произнесла Велла, приветствуяПольгару изящным реверансом, когда волшебница и жонглер рука об рукуприблизились к тому месту, где туннель загораживала поросшая мхом грудаобвалившихся камней.

– Велла, – произнесла Польгара с явнымнадракийским акцентом. – Да будут всегда твои ножи острыми и сверкающими.

Приветствие прозвучало довольно странно, и Гарион понял, чтослышит слова старинного ритуала.

– И да будет у тебя всегда под рукой чем защититься отнавязчивого внимания, – ответила надракийка, завершая ритуал приветствия.

– Что происходит наверху? – спросил БельгаратЯрблека.

– Они умирают, – коротко ответил тот, –иногда – целыми улицами.

– Вы не входили в город? – спросил его Шелк.

– Мы расположились лагерем за воротами. И выбрались изгорода как раз перед тем, как их заперли. Однако Долмар умер. Когда он понял,что болен чумой, он достал меч и упал на него.

Шелк вздохнул.

– Он был хороший человек, иногда, правда, плутовал, новсе равно – хороший человек.

Ярблек печально кивнул.

– По крайней мере, он умер достойной смертью, –сказал он. – Здесь ступени, ведущие на улицу, – повысил он голос,указывая куда-то в темноту. – Сейчас поздно и наверху никого нет – развечто похоронные телеги и несколько умирающих, которые, спотыкаясь, ищут канавупотеплее, чтобы спокойно скончаться там. Но, друзья, быстрее. Надо идтибыстрее. Пройдя эти улицы, мы снова окажемся под землей, значит – вбезопасности.

– Этот туннель тянется до самой стены? – спросилГарион.

Ярблек кивнул.

– И еще дальше – за нее. Он выходит к старойкаменоломне. Кстати, ты никогда не рассказывал мне, как ты его обнаружил.

– Это один из моих маленьких секретов, Ярблек, –ответил жонглер. – Даже кристально честному человеку не помешает знать,как побыстрее выбраться из города, если вдруг запахнет жареным.

– Разумно, – сказал Шелк.

– Вам видней, – ответил Ярблек. – Пойдемте жеотсюда.

Они подвели лошадей к ступенькам, ведущим наверх, и присвете фонаря Фельдегаста стали с трудом, шаг за шагом, затаскиватьсопротивлявшихся животных вверх по ступенькам. Лестница вывела в шаткий сарай спокрытым соломой полом. Когда втащили последнего коня, Фельдегаст тщательнозакрыл люк и набросал поверх него побольше соломы.

– Нет никакого проку от секрета, если каждый может егообнаружить, – объяснил он свои действия.

Теперь Ярблек стоял у двери, выглядывая в узкий переулок.

– Есть там кто-нибудь? – спросил Шелк.

– Лишь несколько трупов, – лаконично ответилнадракиец. – И зачем умирать именно в переулках? – глубоко вздохнулон. – Ну ладно, пошли...

В переулке Гарион старался не смотреть на застывшие внеестественных позах тела жертв чумы, скорчившиеся у стен домов в придорожныхканавах.

Ночной воздух был наполнен дымом от горящих домов, воньюгорелого человеческого мяса. Ярблек понюхал воздух и тоже поморщился.

– Судя по запаху, телеги подобрали далеко невсех, – сказал он.

Беглецы дошли до перекрестка и оглядели улицу. Никого нет.Только мародеры грабят мертвых.

За углом они свернули на улицу, где горела добрая половинадомов. Около одного из них стояла телега, и двое здоровенных мужиков с полнымравнодушием бросали трупы в огонь.

– Стойте! – крикнул один из них. – Здесьчума!

– А ты не знаешь, что в этом проклятом городе вездечума? – ответил Фельдегаст. – Но все равно спасибо, что предупредил.Если не возражаешь, мы просто перейдем на ту сторону улицы. Послушайте, а вы-точто, не боитесь заразиться чумой? – спросил он.

– Мы уже ею переболели, – ответил один из них скоротким смешком. – В жизни мне никогда не было так плохо, но я не умер, ачумой, говорят, болеют только раз.

– Тогда вы счастливчики, – поздравил ихФельдегаст.

Они двинулись дальше, к следующему перекрестку.

– Далеко еще? – спросил Бельгарат.

– Еще немного – и мы под землей, в безопасности, –обратился к нему Фельдегаст.

Дойдя до середины улицы, Гарион заметил движение у дверейкакого-то дома и услышал слабый стон. В пламени пожарища он разглядел то, чтотам происходило. У порога лежало скорчившееся тело женщины, а рядом с нимплакал ребенок, совсем маленький, не старше года. В его глазенках застыл ужас.

Сенедра бросилась к ребенку, протянув вперед руки.

– Сенедра! – вскричал Гарион, пытаясь освободитьруки от поводьев. – Нет!

Но прежде чем он смог броситься вслед за ней, его опередилаВелла. Она схватила Сенедру за плечо и грубо заломила ей руки.

– Пусти! – визжала Сенедра. – Разве ты невидишь – это же ребенок! – Она попыталась освободиться.

Велла окинула маленькую королеву ледяным взглядом, а затем сразмаху ударила ее по лицу. Гарион ужаснулся – никто никогда еще не билСенедру.