Аверин похвалялся тем, сколь многие завербованные работники, приехавшие в город во второй половине пятидесятых годов, достигли успехов. В 1963 году он похвалил в своем выступлении отдельных успешных работников, таких как Сергей Антонович Милосердный. Биография Милосердного была типична: в 1957 году он демобилизовался и приехал на шахту № 7, не имея никакой серьезной квалификации. Он окончил курсы электромехаников и начал работать в шахте. Но Милосердного не удовлетворило полученное образование. Он поступил в горный техникум и окончил его в 1962 году684. Устроить жизнь в Воркуте было нелегко, но многие завербованные работники и мигранты справились с трудностями и стали полноценными участниками трудовых коллективов.

СТРОИТЕЛЬСТВО МОНОГОРОДА

Раздобыть нормальное жилье в Воркуте было одной из самых неразрешимых проблем, стоявших перед мигрантами и завербованными работниками в конце пятидесятых и начале шестидесятых годов. Предприятие, нанимавшее работника, теоретически должно было предоставить ему удобное жилье. Если вернуться к истории первых комсомольцев-добровольцев, с которой началась эта глава, мы увидим, что некоторым из них повезло устроиться в удобных, хотя далеко не роскошных условиях специально построенных общежитий. Один из приехавших вспоминал:

По приезде на место нас сразу разместили в новом и удобном общежитии по 5 человек в каждой комнате. Свежевыкрашенные окна и двери блестели чистотой, занавески в каждой комнате придавали им особый уют и домашнюю приветливость. Новые тумбочки, столы и кровати с полным комплектом постельных принадлежностей отличались аккуратностью и располагали к отдыху. В красном уголке на столах лежали свежие номера журналов и газет, коробки с шашками685.

Через год с небольшим корреспондент газеты (и бывший заключенный) Александр Клейн посетил общежитие и подтвердил, что, несмотря на неважный уход за зданием (большинство лампочек в коридорах перегорели), в общежитии все еще «светло, чисто, уютно»686.

Но такие бытовые условия были далеко не типичными для завербованных работников. Во второй половине пятидесятых и первой половине шестидесятых годов страницы местной газеты полнились постоянными жалобами на убогое состояние жилья по всему городу, особенно у новоиспеченных горожан. Автор одного из типичных писем, опубликованного в феврале 1957 года под заголовком «Разве это общежития?», жаловался, что за общежития выдают «ветхие бараки»687. Старожил города, приехавший как завербованный работник в 1957 году, так описывает барак, куда его поселили: «Система отопления была разморожена, металлические кровати без постельных принадлежностей наполовину вмерзли в лед. И мы с декабря месяца почти до весны спали на голых металлических сетках. Матрасы нам выдали только в марте, а в мае – одеяла и подушки. Воды не было. Вечером принесешь воды, а через два часа она замерзает»688. В таком духе писали жалобу за жалобой, подчеркивая крайне плачевное состояние большей части жилого фонда города, нехватку топлива для надлежащего отопления бараков и отчаянный дефицит мебели и постельного белья.

Как обычно в СССР, к ответу за неудовлетворительные условия в домах рабочих призывали производственников, партийных функционеров и представителей профсоюзов. Партийные функционеры однозначно связывали плохие жилищные условия с большим притоком завербованных работников689. Но проблема была не столько в халатности чиновников, назначенных козлами отпущения за жилищный кризис, сколько в дефиците ресурсов и инфраструктуры. Большую часть жилья в городе построили не как общежития для рабочих, а как бараки для заключенных. Их строили некачественно, зачастую пренебрегая условиями вечной мерзлоты, так что здания деформировались и перекашивались по мере оттаивания грунта. Бараки не только были старыми и убогими, но и строились с целью уместить как можно больше заключенных на многоярусных нарах. Зачастую не было ни времени, ни материалов, чтобы должным образом «переоборудовать» такие бараки для незаключенных рабочих. Но, даже несмотря на ветхое состояние бывших лагерных бараков, рабочие все равно добивались заселения в них, особенно если бараки были поделены на индивидуальные комнаты690. Альтернативы переоборудованным лагерным баракам были еще хуже, потому что практически все свободное пространство в городе было переориентировано под размещение завербованных работников, включая клубы, склады и надворные постройки691.

В 1955–1958 годах лихорадочно строились новые, разделенные на комнаты деревянные бараки для заселения новых работников, но вскоре на смену им пришел новый, более перспективный путь решения жилищного кризиса692. В 1958 году в городе запретили строительство деревянных бараков и присоединились к хрущевской всесоюзной кампании жилищного строительства693. В 1957 году Хрущев официально объявил новую инициативу, нацеленную на ликвидацию хронического недостатка жилья в СССР в течение всего двенадцати лет. После нескольких лет непубличных обсуждений и споров авторы этой идеи решили, что в долгосрочной перспективе проблему жилья нужно решать путем постройки четырех- и пятиэтажных домов с отдельными семейными квартирами, с применением новейших технологий панельного строительства. Хотя цели кампании были безнадежно утопичны и нереалистичны, с ее реализацией началось существенное преображение жилого фонда Советского Союза, которое длилось следующие тридцать лет694. Дефицит квартир никогда не исчезал, а дома строились некачественно, но все-таки бум жилищного строительства позволил большинству советских граждан жить в их собственных отдельных квартирах. Для общества, десятилетиями жившего в бараках, общежитиях и коммуналках, это означало фундаментальную перемену в повседневной жизни695.

В 1959 году в Воркуте начали выполнять долгосрочные планы массового жилищного строительства: указом постановили построить к 1965 году почти 1 миллион квадратных метров нового жилья в Воркуте и расположенном к югу от нее городе Инта696. Большинство новых домов должны были построить быстрым способом из панельных блоков, изготовленных на фабрике бетона в Воркуте – в 1959–1960 годах ту переоборудовали под их производство697. Панельное строительство, лежавшее в основе всесоюзной жилищной кампании, во многих отношениях хорошо подходило Воркуте, потому что большинство видов сырья для панелей можно было добыть на месте, а дерево, из которого обычно строили раньше, приходилось привозить по железной дороге. Но резкая перемена в строительной технологии не обошлась без заминок. Фабрика начала производить панели весной 1960 года, но сложить из них пригодный для жизни дом оказалось проблемой, которую решали еще два года. Труднее всего строителям было подготовить фундамент, пригодный для арктического грунта. Строители работали в основном на вечной мерзлоте, и оказалось, что требуется четыре месяца только для подготовки фундамента698. После длительной работы в мае 1962 года наконец достроили первый панельный дом вблизи перекрестка улиц Московской и Ленина – трехэтажный дом на двадцать четыре квартиры, фактически на границе между старым и новым городским центром. Это здание, построенное с огромным опозданием против плана, ознаменовало собой новую эру строительства. Оно