Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ура, в лесок! — выпалил Рома.
— В прошлый раз нас там заели слепни, — заметила Галя и, посмотрев понимающим взглядом в окно, добавила, — но в леске всё равно лучше, чем здесь, — у нас тины полно.
Тины у мостков не водилось, поэтому Рита расценила реплику, как поддержку. Но в леске и вправду было приятное местечко.
Гуляя по окрестностям, они набрели на чудный песчаный откос, поросший соснами, и купались там среди звёзд белых лилий и стаек любопытных мальков, жадных до хлебных крошек. Галя не очень любила плавать, и, окунувшись один раз, обычно сидела на берегу и плела венки из кувшинок, а Рома плескался в своё удовольствие до тех пор, пока его силком не выгоняли из воды.
Когда сквозь зелёную изгородь у дома мелькнул силуэт соседки — та поливала из шланга альпийскую горку, Рита подумала, что тяжело жить рядом с ненавистью. Это как носить в кармане горящий уголёк. Рано или поздно он всё равно прожжёт дырку.
Не сговариваясь, она вместе с детьми старательно делала вид, что Надежды Максимовны не существует, и иногда им удавалось отрешиться, хотя Рита обратила внимание, что, выходя во двор, Галя и Рома держатся настороже и при появлении Надежды Максимовны переносят игры в дом. Да и сама она лишний раз старалась не показываться, а заглядывая к Фрицу Ивановичу, постоянно чувствовала себя под прицелом недобрых глаз.
Как-то раз, примерно через неделю после инцидента, она позвонила Арине и спросила, что она знает про соседей слева.
— Это про Надежду, что ли? — уточнила Арина.
— Ну да, про неё, — призналась Рита, — мы тут немного поссорились. Точнее, она со мной поссорилась.
— Та ещё змея. — Арина засмеялась коротким сухим смешком. — Мы в этот дом редко заезжали, так что я её всего несколько раз и видела, но по перекошенной роже я сразу поняла, что это за штучка. Таких стервоз надо в подрывники отправлять, чтоб динамит экономить, они одним взглядом, что хочешь взорвут. — В трубке послышалось шуршание целлофана конфетного фантика. — Знаю только, что дачу покупали ещё родители Василия, как его… забыла отчество.
— Константиновича, — подсказала Рита.
— Он вроде бы ничего мужик, приветливый, интеллигентный. Удивляюсь, как он с такой женой столько лет прожил. А другой сосед — фриц, то есть немец, — поправилась Арина, — он живёт в деревне дольше всех, потому что дом достался ему от матери.
— Надо же, немецкие крестьяне в такой глуши, — удивилась Рита, потому что среди исконных русаков одна немецкая семья выглядела необычно. Как правило, немцы селились колониями.
— Да вроде бы мать его была русская. Мне бабка что-то рассказывала, но я забыла, у меня и без него есть, над чем подумать. Я тут новый лак для ногтей раздобыла — закачаешься. Одна фирма из Израиля возит. Эффект драгоценного камня. Представляешь, ногти словно бы из камня выточены. Хочешь — из оникса, хочешь — из малахита, но самое крутое, конечно, авантюрин с золотыми блёстками.
Рита взглянула на свои пальцы с обломанными ногтями и вздохнула:
— Представляю, шикарно.
— Вот-вот! Приедешь — приходи на маникюр.
— Обязательно.
Когда Рита с детьми вышла на просёлочную дорогу, лес уже истомился от полуденного зноя. Ветер стих и редкими порывами лениво перебирал кроны деревьев. Стрекотали кузнечики, летали бабочки, тонко и пряно пахло от жёлтого поля цветущей сурепки. Рома с Галей попеременно ехали на велосипеде, и их беззаботная болтовня добавляла в картину мироздания полноту любви и неги.
Примерно на половине дороги Рома расслышал какой-то странный звук, похожий на звук лопнувшей струны или разбитой банки.
— Мама, там кто-то есть!
Рита остановилась и прислушалась к щебету птиц.
— Тебе почудилось. — Она посмотрела на Галю.
Та пожала плечами:
— Я тоже ничего не слышала.
Приоткрыв рот, Галя на несколько секунд замерла, а потом округлила глаза:
— А вдруг там слон?
Рома фыркнул:
— Сама ты слон. Помнишь, Фриц Иванович говорил, что здесь водятся кабаны?
— Мы точно не станем охотиться на кабана, — с твёрдостью в голосе заявила Рита. — И если он действительно поблизости, то нам стоит пошевелить ногами.
— Нет, мама, — Рома слез с велосипеда и отдал его Гале, — надо посмотреть. Я точно слышал. Так иногда малыши в колясках плачут.
Он перепрыгнул через канаву у обочины и исчез в кустах с такой скоростью, что Рита не успела охнуть.
— Рома, вернись! Рома, я с тобой!
— Мама! — Ромин голос захлебнулся от ужаса: — Мама, мамочка, Галя, идите сюда!
Рита понеслась через кусты, не разбирая дороги, по ногам хлестало крапивой.
— Рома! Что случилось?!
Чуть впереди бежала Галя, и краем глаза Рита держала её синюю футболку в поле зрения.
Рома был под тонкой берёзой. Ссутулив плечи, сын сидел на корточках, и Рите показалось, что он держится за живот.
— Ты упал? Ударился?
Он повернул к ней бледное лицо, искажённое отчаянием:
— Мама, смотри!
Между ладоней Рома держал собачью мордочку с налитыми кровью глазами. Чёрно-белый пёс едва дышал. Привязанный к дереву за поводок, сейчас он больше походил на изодранную чёрно-белую меховую рухлядь, выброшенную хозяевами за ненадобностью. Видимо, пёс так долго находился без еды и воды, что уже не мог шевелиться.
— Мама, он живой!
Галя тихонько ойкнула:
— Собаченька! Кто тебя так?
Она заплакала горько и безнадёжно.
— Мы постараемся его спасти, — хрипло сказала Рита.
С яростным остервенением она принялась отвязывать поводок от дерева, но туго затянутый узел ломал в кровь ногти и не поддавался. Она дёргала и дёргала прочную кожу, пока Галя не воскликнула:
— Смотрите, поводок можно отстегнуть от ошейника!
Тугой карабин с трудом отщёлкнулся. Рита подняла пса на руки. Размером он был как две кошки, но от истощения почти не имел веса. Рита посмотрела на детей:
— Его надо напоить. Пока я выбираюсь через канаву, бегите вперёд, достаньте из сумки воду.
Сейчас она молила только о том, чтобы несчастное животное не умерло у неё на руках и чтобы у него осталась хоть малая толика сил победить смерть.
Обратную дорогу к дому они преодолели почти бегом, сделав пару остановок, чтобы влить собачке в пасть немного воды.
Каждый раз, когда вода попадала ему на язык, собачьи веки подрагивали.
Галя лепетала:
— Мамочка, помоги ему, ты