Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На третий день пёс самостоятельно вылакал полную мисочку жидкой кашки. Он был тощий и дрожал, когда его гладили по спине с торчащими косточками, а если кто-то резко поднимал руку, то пёс испуганно втягивал голову, ожидая удара.
«Зимой, когда несчастья сыпались одно за другим, я была похожа на эту собаку», — подумала Рита.
Протянув раскрытую ладонь с крошечным кусочком колбаски, она дождалась, пока пёс слизнул лакомство, и посмотрела на детей.
— Пора назвать нашего молодца, как вы думаете? Я предлагаю кличку Ушастик, потому что у него уши, как у спаниеля, или Пёстрик из-за чёрно-бело-рыжей шкурки.
— Ты что, мама? Мы назовём его Верный, — сразу же отозвался Рома.
Он сидел около пса как приклеенный, с перерывами на еду и сон.
— Нет! — решительно отмела варианты Галя. — Мы назовём его Огурец.
— Как? — Рита и Рома переглянулись. — Что ты сказала?
— Огурец! — довольная эффектом Галя прошлась по комнате и осторожно прикоснулась пальцем к собачьей шёрстке. — Потому что он у нас молодец, как солёный огурец. Разве не так? Так!
Крыть было нечем.
— Но это же… — начала было Рита, но Галя пресекла всякие попытки к сопротивлению.
— Огурец! — она повернулась к брату. — А ты, Ромочка, разве забыл, как выпросил у меня игровую приставку и сказал, что за это уступишь мне в споре? Помнишь?
Рома покраснел:
— Так это давно было.
— Ну и что, что давно? Надо уметь держать слово.
Рома изобразил улыбку:
— А я и держу. Огурец так Огурец. Если подумать, то хорошее имечко. Прикольное.
Сам Огурец в это время лежал у мисочки и переводил глаза с одного на другого, словно пытался сообразить, откликаться на новое имя или нет. Но, видимо, решил вопрос положительно и слабо тявкнул.
— Видите! — торжествующе провозгласила Галя. — Огурец согласился. Пойду расскажу новость Фрицу Ивановичу.
— И заодно пригласи его на ужин, — выкрикнула вдогонку Рита, — скажи, что у нас тушёная капуста с сосисками.
Сквозь окно она заметила, как колыхнулись кусты и из них выглянуло лицо Гриши. Жестом он как бы спросил: «К тебе можно?»
Рита меньше всего желала ещё одной стычки с дикими обвинениями в свой адрес, поэтому отрицательно покачала головой: «Нет, я занята». — «Ну, пожалуйста, — он умоляюще сложил руки и изобразил несчастный вид, — мне очень, очень надо. На одну минуточку!» — Гришин палец прочертил дугу вокруг горла, изображая, до какой степени ему необходимо повидаться.
* * *
Воровато оглянувшись, не видит ли мать, Гриша одним махом преодолел расстояние от забора до соседского дома и только на крыльце почувствовал, как спадает напряжение, которое не отпускало в последние дни. Если бы мать засекла, то крик поднялся бы до небес. С тех пор, как отец сколотил для Риты новые мостки на озере, находиться в семье стало совершенно невыносимо. Отец молчал, мать то орала, то швыряла вещи, то принималась яростно отбивать сообщения на мониторе планшета. Чем она делилась с подругами по Интернету, Гришу не интересовало, но её лицо багровело и приобретало пугающее выражение злобы и ненависти.
«И зачем только они поженились? — думал он с тоской, глядя на родителей. — Неужели и у меня будет так же — каждый сам по себе или, того хуже, наперекор друг другу?»
Напрягая память, он честно попытался вспомнить моменты семейного согласия, но не мог, как ни старался. В мыслях крутились какие-то бессмысленные ссоры, сухие слова отца и горячие, как оплеухи, реплики матери. Она всегда была всем недовольна.
— Рит, скажи, а ты любила мужа?
Он пристроился за кухонным столом и стал смотреть, как Рита моет посуду в тазике с тёплой водой.
От вопроса её руки на миг замерли, но потом снова замелькали по кругу, обводя дно тарелки.
— Любила. Очень.
— А вот если бы он сделал что-нибудь, — подбирая слово, он прищёлкнул пальцами в воздухе, — ну, такое… не очень хорошее, ты могла бы его простить? Ведь любовь — это прощение. Разве не так?
— Наверное так. — Она вздохнула. — Знаешь, Гриша, ты сейчас сказал очень важные слова.
— Важные для кого? — Он подпёр кулаком щёку и посмотрел в окно на разгорающийся закат.
— Для меня. — Рита стряхнула капли с тарелки и протянула ему полотенце: — Раз уж напросился в гости, то вытирай.
Он послушно завозил полотенцем по тарелке, подумав, что со стороны они сейчас представляют семейную идиллию: женщина моет посуду, мужчина вытирает, на кушетке сопит собака, а чуть поодаль двое детей увлечённо вырывают друг у друга блокнот с рисунками.
— Расскажи мне про своего мужа. — Он сам не знал, зачем это попросил.
— Нечего рассказывать. — Ритины глаза внезапно похолодели. — Виктор был спортсмен, часто ездил на сборы, привозил призы, ну а мы его ждали. Кстати, Гриша, ты говорил, что тебе очень нужно к нам по делу. О чём речь?
Рита составила тарелки в стопку и пошла к буфету, выстеленному куском полосатой клеёнки с неровно обрезанным краем — работой Ромы.
Гриша поёрзал на стуле, собираясь с мыслью, и протянул:
— Понимаешь, тут такое дело. В общем, можно к тебе на несколько дней приедет одна девушка?
Рита удивлённо глянула в его сторону:
— В смысле?
— Ну, вроде бы как она твоя подруга. Хотя на самом деле она моя подруга. Просто мы хотим погулять вместе, а у меня мама. Вот. Ты не думай, она тебе помогать будет, она знаешь какая! Всё умеет! У неё всё в руках горит.
Он выпалил фразу на одном дыхании и замер, ожидая ответа.
— То есть ты предлагаешь мне обманывать твоих родителей?
— Нет! — Он едва не подпрыгнул. — Я прошу приютить девушку. Мало ли откуда она пришла?
Может, заблудилась. Ты что, выгонишь человека на улицу?
Рита усмехнулась и отзеркалила его просьбу:
— Вот сам и юти. Ты что, выгонишь человека на улицу?
Он понурил плечи:
— Я — нет, не выгоню, а мама запросто. Ты не представляешь, какой она кремень. — Подняв глаза к потолку, Гриша обозрел лампу под абажуром из выцветшего пластика и на одной ноте почти беззвучно простонал: — И как только отец её терпит? — Нервным жестом он потёр переносицу. — Вот ты, например, совсем не красавица.
— Спасибо, — хмыкнула Рита.
— Нет, правда. Ты симпатичная, но не красавица. Обычная женщина. Но рядом с тобой уютно и спокойно. Смотришь на тебя и понимаешь — идеальная жена и друг. Ты, вон,