все же он убил свою мать из-за квартиры, то кто тогда прикончил его тетку Евгению, тоже убийцу, зарубившую Маркиза топором? Неверная жена Дарья? Или Костян Крымский? Или кто-то третий? До сих пор скрытый от нас?

Глава 37

Заведующая

Привлекать к программе по обеспечению защиты свидетельницы кого-либо из чугуногорских стражей порядка полковник Гущин принципиально не стал. Демонстративно вызвал из Главка спецгруппу и терпеливо ждал, пока она доберется до Чугуногорска и возьмет Батрутдинову под свою ответственность. Сиделка, плача и жалуясь на судьбу — ах, зачем я только связалась с полицией! — вела сложные переговоры с мужем на родном языке и с поставленным перед фактом разозленным работодателем, родственником ее лежачей клиентки. Затем с ними внушительно и лаконично беседовал сам полковник Гущин.

Клавдий Мамонтов скрепя сердце наблюдал всю эту нескончаемую «маету», Макар совсем приуныл от скуки и долгого безделья. Они сторожили в кабинете Зухру Батрутдинову, чтобы та не вознамерилась тайком улизнуть из УВД и до конца исполнила бы свой «гражданский долг перед законом и правосудием».

И вдруг в разгар бюрократической волокиты полковнику Гущину снова позвонил начальник Воскресенского УВД.

— Федор Матвеевич, в дополнение к вашему поручению насчет родильного отделения и акушерки по фамилии Малявина, — объявил он.

— Есть новости? — Гущину сейчас было некогда заниматься усопшей акушеркой.

— Вы просили перепроверить — интересовался ли кто Надеждой Малявиной до вас, собирал ли информацию о ней.

Клавдий Мамонтов, услышав разговор по включенной Гущиным громкой связи, подумал: «Ну все успевает наш… Мимо него ни одна деталь не проскочит… Сто дел в один момент делает и ничего не забывает».

— Оказывается, в морозовское родильное отделение звонили из детективного агентства, но давно, — продолжил начальник УВД Воскресенска. — Сведения точные, из нашего негласного источника — у меня там свои каналы. Сами понимаете — врачи с сильнодействующими препаратами, обезболивающими работают… Звонивший общался с заведующей родильным отделением Риммой Марковной Полонской. Я думаю, не бесплатно, детективы-частники обычно оплачивают сведения, не скупятся. Негласный источник насчет суммы, правда, не уверен, а вот насчет сути разговора сведения у него есть, потому что детектив сначала позвонил в регистратуру и задавал вопросы о случае из их врачебной практики…

— О чем шла речь? — спросил Гущин.

— Не о Малявиной. А о давнем трагическом событии в родильном отделении, случившемся как раз после громкого дела, когда на заброшенной ГЭС ФСБ ликвидировало членов деструктивной секты. Беременную сектантку доставили в родильное отделение спустя сутки после штурма ГЭС. У нее начались роды. Ребеночек-то родился здоровым. А вот сама мать во время родов скончалась.

— Скончалась?

— То есть у нее случилась клиническая смерть. Еле ее откачали. По давним слухам, инцидент пятнадцать лет назад стал причиной больших разборок между Генпрокуратурой и ФСБ. Прокуратура обвиняла спецназ в том, что он во время штурма действовал непрофессионально и поставил под угрозу жизнь беременной женщины и ребенка. Кое-кто лишился тогда больших постов наверху. Случай, несмотря на давность событий, и в самом родильном отделении прекрасно помнят — даже в пример приводят всегда на совещаниях медиков как грамотную работу врачей, спасших жизнь молодой матери. Детектив этот частный сначала дотошно расспрашивал по телефону в регистратуре о женщине, пережившей клиническую смерть. Просил фамилии врачей из той родильной бригады, анестезиологов, реаниматологов — всеми интересовался. Кто работает еще, кто уже нет. В регистратуре, естественно, на подобные вопросы ответить не могли, сколько времени утекло с тех пор, переадресовали к заведующей Полонской.

Полковник Гущин поблагодарил Воскресенск.

— Ну вот и ответ на наши сомнения — не все, оказывается, выдумала Ева в угаре психоза Капгра, — объявил он. — По крайней мере, у нас есть подтверждение, что услугами какого-то детектива она все же воспользовалась. Из тех, кого ей Василий Зайцев предложил по интернету, или сама где-то отыскала. Вывод: хотя бы отчасти ее слова — правда, а не параноидальный бред.

— Вот именно — лишь отчасти. Потому что нам она заявила, Федор Матвеевич, что встречалась и беседовала именно с акушеркой Малявиной, которая пять лет как в могиле, — хмыкнул Клавдий Мамонтов.

— Возможна интерпретация событий и полученных от детектива сведений ее больным разумом, она все себе как-то переиначивает, переосмысливает, — заметил Макар задумчиво. — Но есть и другой вариант. Я пока подожду его озвучивать. У нас, я так понимаю, гораздо более важные дела по убийствам, а сельский роддом и его тайны могут подождать.

— Нет, я бы попросил вас прямо сейчас отправиться в Воскресенск, — сказал полковник Гущин. — В Чугуногорске вы местным мозолите глаза, лучше вам уехать и заняться другими вопросами. С программой защиты свидетельницы и «наружкой» за Лаврентьевым я сам разберусь. А вы в родильном отделении в Морозово найдите заведующую… Она, конечно, получила мзду от детектива за информацию, негласный источник прав, поэтому наверняка упрется… Но вы все же добейтесь от нее правды, ладно? Постарайтесь уж. И насчет детектива уточните — кто такой был, откуда. Что-то непонятно с Евой и ее фантазиями. Я никак не пойму, что к чему, а разобраться необходимо.

— Мне и самому любопытно, — признался Макар. — Клава, давай сгоняем в Воскресенск? На обратном пути и заброшенную ГЭС глянем.

Однако ГЭС они узрели еще по дороге в Морозово. Путь до Воскресенска был неблизкий, но повезло с отсутствием пробок. Они торопились в родильное отделение — не знали, как работает заведующая, какой у нее график. Однако когда навигатор выдал, что до ГЭС всего полтора километра, они не удержались и свернули с шоссе на усеянную ямами и выбоинами заброшенную бетонку.

Остановились, вышли из внедорожника. Первое, что увидели, — ржавый подвесной мост через узкую реку, ведущий к монолитному строению из кирпича без окон и с трубами на крыше. Вокруг громоздились горы мусора. Создавалось впечатление, что пустырь, окружающий заброшенную ГЭС, используется местными как свалка.

Багровое закатное солнце освещало выщербленные кирпичные стены. В куче мусора рылись тощие бродячие собаки, на ржавых перилах моста, словно стражи, дежурили вороны.

— Декорации для Зомбилэнда, — хмыкнул Макар. — Здесь наш принц Жаба и был зачат неизвестно от кого…

Вороны, хрипло каркая, взлетели, кружа над ГЭС. Клавдий Мамонтов старался представить, как все выглядело пятнадцать лет назад, когда на ГЭС поселилась секта Новых Мессалиан-Энтузиастов, и не мог… И фотографии из оперативной справки не передавали зловещую ауру этого странного места. Он подумал: к счастью, у них нет времени спускаться и осматривать подвал, как досужим диггерам… А то бы Макар непременно захотел…

В отличие от мрачной ГЭС родильное отделение при больнице в Морозово выглядело умиротворяюще. Двухэтажный флигель среди