Что вы на меня так странно смотрите?

Заведующая спросила это вдруг у Макара. Тот держал в руке второй точно такой же снимок, только более крупный план.

— Кто это здесь? — спросил он тихо, указывая на второй ряд сфотографированных.

Клавдий Мамонтов глянул мельком… Потом резко наклонился с высоты своего роста и внезапно…

Хотя снимок был расплывчатым и худшего качества, но более крупным, более детальным, и сходство… оно просто бросалось в глаза!

Клавдий, как и Макар, узнал человека, изображенного на снимке!

— Кто она? — хрипло повторил Макар.

— Моя предшественница. Бывшая заведующая родильным отделением, — ответила Полонская. — Анна Сергеевна.

— Лаврентьева?!

Клавдий Мамонтов воскликнул таким тоном, что, наверное, испугал ее. Вспомнил Чугуногорск, квартиру… женщину на полу кухни в луже крови и куриного бульона. Как Гущин выдернул нож из ее горла, вогнанный с такой силой, что лезвие вышло сзади наружу и вонзилось в ламинат…

— Д-да… а что? — Полонская воззрилась на них.

— Она раньше заведовала вашим родильным отделением?

— Заведовала, но ее уволили.

— Вы сообщили о ней детективу?

— Упомянула, конечно. Она ведь тоже в то время, как все случилось с сектанткой-роженицей, здесь работала. В другой бригаде, как раз моей… Но она, как и я, не имела непосредственного отношения к тем событиям. А что случилось? Почему у вас такие лица?

— Ничего-ничего, продолжайте. — Клавдий Мамонтов постарался взять себя в руки. — Анна Сергеевна Лаврентьева, да? Она из Чугуногорска была сама, так?

— Ездила, как и я, в такую даль. — Полонская кивнула. — Все ради того, чтобы ее потом заведующей сделали, отдали ей должность. Но она не долго ее занимала, ее уволили. Выгнали.

— За что выгнали?

— Сразу после истории с доктором Гасановым к нам нагрянули бесчисленные комиссии — из облздрава, из министерства, из фондов, что нам деньгами помогали. Начались бесконечные проверки — ну, все как обычно. И одна проверка ее застукала прямо на рабочем месте.

— То есть? — спросил Макар. По его лицу было видно, как он взволнован до крайности.

— Она пила, — сообщила Полонская. — Злоупотребляла. Позволяла себе. Мы и раньше за ней замечали. Но никто не писал телег. У нас маленький коллектив, не принято наушничать. Потом, она же не в зюзю напивалась, с ног пьяная не валилась… Она свой тайный порок сначала всячески скрывала, но с годами ей это все труднее давалось… Ее тогда и застукала проверка сверху — они явились как снег на голову, когда она сама дежурила с бригадой. Но роды откладывались… Она и расслабилась тайком в кабинете с рюмкой. А проверяющие просекли. Ее моментально уволили по порочащим обстоятельствам. И телегу накатали в облздрав такую, что она навечно получила профессиональный волчий билет. Ее бы никуда с такой характеристикой не взяли врачом-акушером. Ни в государственные больницы, ни тем более в частные клиники.

— И вы все это выложили детективу?

— Как и вам. Позорная страница в истории нашего родильного отделения, увы… Нечем хвастаться.

— А контакты Анны Лаврентьевой ему дали?

— Когда он услышал, что она алкоголичка, он стал настаивать сам — найдите мне ее телефон или адрес. Я спросила: «Зачем? Она же не занималась лично теми родами». Но он так просил! Я отыскала ее чугуногорский адрес в старом личном деле.

— Ее двоюродная сестра Евгения к ней на работу не приезжала? — Клавдий Мамонтов забрал оба снимка.

— Анна Сергеевна редко упоминала сестру в те времена, когда трудилась у нас. Так, вскользь, с усмешкой — звала ее помещицей. Явно ей завидовала, потому что, по сплетням врачебным, сестра в юности удачно выскочила замуж за богатого бизнесмена, владевшего фермерским хозяйством. Но она к ней сюда никогда не заглядывала, видно, тоже держала дистанцию, а потом и у нее самой дела пошли наперекосяк. Анну Сергеевну выгнали с позором, лишили профессии врача, а перед этим — она сама делилась с нами — у ее богатой сестры скончался муж и оставил уйму долгов. Они обе в результате пострадали в жизни.

Глава 38

Бейсболка

Полковник Гущин выслушал Клавдия Мамонтова и Макара, позвонивших ему сразу, как они покинули морозовское родильное отделение. И долго молчал.

Пауза так затянулась, что Макар (они разговаривали по громкой связи во внедорожнике) не выдержал:

— Федор Матвеевич, оба дела сошлись в одну точку! Убийства Анны Лаврентьевой и ее сестры — и наша безумная Ева… ее рассказы о родах, клинической смерти, о появлении на свет Адама…

— Небылицы, — голос Гущина звучал хрипло.

— Анна Лаврентьева была врачом в том роддоме!

— Как я понял из вашего рассказа, пятнадцать лет назад она еще не занимала должность заведующей, это случилось намного позже. Она просто работала акушером-гинекологом, и не в той бригаде, которая принимала роды у Евы. Анна Лаврентьева в ту смену даже не присутствовала в родильном отделении.

— Но она все знала о тех событиях. Весь роддом был в курсе. И акушерка Малявина, с которой встречалась Ева, являлась коллегой Лаврентьевой!

— Акушерка Малявина, покоящаяся на кладбище вот уже пять лет… Ты сам их встрече, помнится, поразился.

— Шутите? Сейчас время для иронии, да? — бросил Макар с вызовом.

— Федор Матвеевич, Ева связана с убийствами сестер, в этом уже сейчас никаких сомнений быть просто не может, — сразу вмешался Клавдий Мамонтов, слушавший их диалог по громкой связи. — По ее поручению розысками в роддоме занимался частный детектив. И он собрал для нее сведения. Он заполучил чугуногорский адрес Анны Лаврентьевой. И он — это же теперь очевидно — наверняка передал его Еве. Она узнала, где Лаврентьева живет. Телефон доктора Крыжовниковой детектив, возможно, передал тоже, но та далеко, в Израиле. До нее не добраться. А Чугуногорск рядом. Больше ведь из участников тех событий никого не осталось.

— Заведующая Полонская, с которой вы беседовали, тоже участник тех событий, и тоже не прямой, косвенный — они с Анной Лаврентьевой в одинаковом положении. Вы разве этого не заметили? — спросил полковник Гущин.

— Черт… Да, точно, — вмешался Макар. — Они обе тогда работали, но не в ту смену и не принимали роды у Евы. Клава, как это мы такой факт пропустили?

— Мы не пропустили, — возразил Клавдий Мамонтов. — Детектив выжал из Полонской максимум информации. Он заполучил ее контакты — телефон и почту. Он мог передать ее контакты Еве, как и все остальное.

— Но Полонская не упомянула, что Ева Лунева с ней связывалась — звонила или встречалась, — ответил Гущин. — Вместо этого Ева якобы общалась с покойной акушеркой.

— Я что-то не понимаю, куда вы клоните, Федор Матвеевич, — признался Макар. — И ваша позиция сейчас для меня