старых корявых лип и дубов. На окнах опущены жалюзи, на стоянке всего две машины.

— Полиция области, — громко объявил Клавдий Мамонтов нянечке, мывшей крыльцо.

— Вы к нам рожать? — Пожилая деревенская нянечка и глазом не моргнула, оперлась на швабру. — Или на сохранение?

— Не забеременели мы еще, — в тон ей ответил Макар. — Заведующая Римма Марковна у себя? Какой у нее кабинет?

— Шестой. — Нянечка царственным жестом бросила им под ноги мокрую тряпку. — Ноги вытирайте. За дверью ящик с бахилами, чтоб надели сразу! И руки санитайзером вымыли моментально — бутылка на столе. Только после этого я вас в отделение пущу. У нас строжайшие санитарные правила.

Они покорно исполнили весь медицинский ритуал.

Тихо вечером в родильном отделении… Ни врачей, ни суеты, ни плача новорожденных… И мамочек беременных не видно… Пусто.

Дверь шестого кабинета закрывала женщина лет сорока — полная, в зеленой медицинской робе и шапочке.

— Римма Марковна, заведующая? Полиция Московской области. — Клавдий Мамонтов, помахав «корочкой», сразу попер на нее как танк. — Конфиденциальный разговор к вам… Допрос… вернитесь к себе на рабочее место.

— Но я уходить собиралась, моя смена до восьми… И почему полиция к нам вдруг?

— К вам лично, и не вдруг. — Клавдий Мамонтов оттеснил ее внутрь кабинета, они с Макаром зашли, захлопнули дверь, и Макар прислонился к ней спиной. — Мы насчет сведений, проданных вами за вознаграждение частному детективу об одной пациентке, с которой в вашем роддоме пятнадцать лет назад произошла трагедия планетарного масштаба.

— То есть как… Почему планетарного? Я не понимаю, какое вознаграждение… но это же было так давно! Еще в самом начале моей медицинской карьеры, — забормотала заведующая.

Клавдий Мамонтов смотрел на нее, словно уже изобличил в чем-то таком…

Заведующая густо покраснела.

— Я не хотела брать деньги, — заверила она со страдальческой гримасой. — Но он… тот мужчина… детектив сказал по телефону, что это всего лишь гонорар и благодарность от его нанимателя. Никакая не взятка!

— Ага, лед тронулся, господа присяжные заседатели! — торжествующе объявил Макар. — Прошу учесть изменения в позиции подсудимой. Она уже во всем чистосердечно созналась.

— Да не в чем мне сознаваться! — Заведующая Полонская рухнула на стул, прижала пухлые ладони к тяжелой груди. — Что вы как разбойники… как варвары… Что я такого преступного совершила, чтобы так на меня наезжать? Человек просто позвонил в регистратуру, его связали со мной как с заведующей. Он не запрашивал каких-то конфиденциальных сведений. Не требовал от меня нарушать медицинскую тайну или тайну рождения. Речь шла о спасении нашими врачами роженицы, пережившей клиническую смерть.

— Имя роженицы Ева Лунева? — спросил Клавдий Мамонтов совсем уже иным тоном — примирительным.

— Я, естественно, так навскидку фамилию роженицы не помнила. Но случай вошел в наши профессиональные анналы, как пример правильных действий бригады врачей в экстраординарной ситуации. Я подняла для звонившего отчет одного совещания акушеров-гинекологов и… Там была указана фамилия. И я вспомнила тоже… вспомнила сразу сама.

— Как фамилия детектива?

— Андрей Григорьевич — он так назвался, фамилию не сказал.

— Его мобильный?

— Да я потом вскоре удалила контакт. Зачем забивать память телефона? Правда, у меня осталась его электронная почта… кажется…

— Найдите почту, — Клавдий Мамонтов снова пристально сверлил ее «полицейским взглядом», и пышногрудая заведующая нервничала.

— Вот, пожалуйста.

Макар подошел, глянул в ее мобильный и скопировал себе — сделал фото экрана.

— Лично Андрей Григорьевич с вами не встречался? — поинтересовался он.

— Мы общались только по телефону.

— И как можете его описать по голосу?

— В летах. Рассудительный и очень въедливый. Голос глубокий, звучный, низкий.

— Вы и сами в то время здесь работали, Римма Марковна? — спросил Клавдий Мамонтов.

— Я после медицинского института нашла здесь место, я из Раменского, ездить приходилось на рейсовом автобусе, сейчас я машину вожу сама. Но я в тот день не дежурила, не присутствовала, хотя после, конечно… Все же только и говорили о роженице, которую привезли со старой гидроэлектростанции, когда секту оттуда выкуривали со стрельбой. Столько страшных слухов ходило о них, тех, что погибли в подвале, отравились сами или скончались от пуль, а чекисты все замяли. Говорят, что убитых главарей секты тайно похоронили недалеко. На деревенском кладбище — безымянная могила… Но ту роженицу-сектантку наши врачи здесь спасли.

— Ее потом перевели в реанимацию в воскресенскую больницу, а младенец остался на какое-то время в родильном отделении? — уточнил Макар.

— Совершенно верно. Это я и сама помню. Но он находился у нас очень недолго.

— Детектив Андрей Григорьевич вас о ребенке спрашивал? — продолжал задавать вопросы Клавдий Мамонтов.

— Весьма подробно и настойчиво — не было ли каких-то травм родовых, отклонений от нормы. Здоровым ли родился ребенок… Но я ему объяснила — я же роды не патронировала как врач-акушер, поэтому мало что знаю. И в те времена была сама молодым специалистом, еще неопытным. И тогда он стал интересоваться теми, кто непосредственно дежурил в тот вечер пятнадцать лет назад и кто присутствовал при родах и клинической смерти. Спрашивал — кто до сих пор работает здесь, кто на пенсии, сохранились ли у нас контакты коллег? К кому еще он может обратиться за дополнительной информацией.

— Он спрашивал об акушере-гинекологе Надежде Малявиной? — Клавдий Мамонтов решил повторно уточнить у заведующей, хотя прекрасно помнил слова начальника Воскресенского УВД. Но лучше перестраховаться и все узнать самому, из первых рук.

— Нет.

— Точно нет?

— Абсолютно точно.

— А вы сами ему назвали ее фамилию?

— Нет, и речи не шло о Надежде Павловне. Она наш ветеран, и она умерла несколько лет назад. И потом, она в ту родильную бригаду не входила, насколько я помню.

— А кто входил? Кто спас жизнь Евы Луневой и помог родиться ее ребенку?

— Главная заслуга, конечно, акушера-гинеколога Арсена Гасановича Гасанова, — выдала заведующая. — Если бы не он, то… И его ассистент доктор Крыжовникова, она отвечала за анестезию.

— А реаниматолог? — спросил Макар.

— У нас тогда здесь не было никакого штатного реаниматолога, — просто ответила Полонская. — Прежний уволился, нового на его место не нашли, поэтому и случай во врачебной акушерской практике приводится как пример того, как должны действовать врачи при родовом форс-мажоре. Доктор Гасанов тогда не растерялся, сам взял на себя функции реаниматолога. Клиническая смерть роженицы длилась две минуты, затем они ее вернули в наш мир.

— Причиной клинической смерти стал ребенок? — спросил Макар осторожно.

— У женщины были очень тяжелые роды, плюс стресс и шок, который она пережила во время ужасных событий на гидроэлектростанции. Наши врачи шептались — якобы сначала ее солдаты привезли в сельский травмпункт, она там сознание потеряла. Якобы ее