— Участкового подключил, — беспокойство Демидова передалось и Димону, поэтому он спросил: — Что делать планируешь?

Влад задумался. А что он мог сделать сейчас? Пойти к потерпевшим с липовой ксивой не получится. Да и, вообще, по большому счету, на глаза им лучше не показываться — они вряд ли обрадуются, узнав, что человек, отправивший на тот свет их сына, уже на свободе, отсидев вместо положенных восьми лет только пять. Если бы кто-то отнял сына у него, то, однозначно, этот несчастный был бы уже заведомо не жилец.

— Тачка у него, кстати, — вспомнил Димон, задрав указательный палец вверх и подавшись вперед, — «Тойота Камри», сороковка, черная. Вот госномер, — еще один листок заскользил по столу. — Если что надумаешь, можем к нему участкового отправить. Или, вообще, сами его тормознем, побеседуешь с ним с глазу на глаз, а? — предложил, вспомнив старые добрые времена. — Ну, что скажешь?

Влад не ответил, прикидывая в уме, к чему это все может привести…

У любого мента всегда есть знакомые среди гайцов, поэтому, как только Курбанов-младший попал в поле зрения полицейских с палочками, его тут же без особого труда тормознули на ближайшем посту под предлогом проверки документов. И Влад, не шибко маскируясь, но и не бросаясь намеренно в глаза, исходя из целей собственной «проверки» стоял чуть в отдалении, пока молодой гаишник с озабоченным видом вертел в руках права остановленного водителя.

Горячий восточный парень Курбанов нетерпеливо пританцовывал у распахнутой двери машины, не обращая внимания на промозглый ледяной ветер и секущие по лицу колкие снежинки. Полы распахнутой на груди дубленки то и дело разъезжались в стороны, следуя за движениями рук «нарушителя». Он громко возмущался, размашисто жестикулируя, но Влад не особо следил за его словами. Гораздо важнее ему было услышать его голос, интонацию и понять, что за человек скрывался за внешней оболочкой, дополнить картину, которая уже сложилась при виде его несдержанных жестов.

Манера растягивать слова, едва заметный акцент вместе с профилем знакомых, характерных для его родословной черт лица перенесли Демидова в прошлое, на пустырь возле гаражей. Один в один Марат Курбанов, но постарше, одет посолиднее, а ведет себя так же нахраписто. Люди в погонах ему не указ. Влад невольно сделал шаг вперед. Потом еще и еще, о чем сильно пожалел.

Уловив боковым зрением движение, а может, почувствовав на себе пронзительный чужой взгляд, Курбанов повернул голову. И тут же его глаза хищно сузились, и словно молния сверкнула где-то в глубине черных зрачков. Еще мгновение, и морщины на нижних веках разгладились, взгляд успокоился. Парень равнодушно отвернулся. Но Влада было не провести. Он узнал все, что ему нужно.

Быстро и резко сократив расстояние между собой и Курбановым, Демидов схватился за дверцу «Тойоты», не давая парню сесть в машину.

— Что тебе надо? — хрипло прошептал он, сдерживаясь из последних сил, чтобы не вцепиться мерзавцу в горло, однако тот, не отводя цепкого взгляда, ответил бесстрастно и вежливо:

— Вы меня с кем-то перепутали. Извините, — и только чрезмерно раздувающиеся крылья носа говорили о том, что внутри него бушевал пожар. — До свидания, уважаемый, — цинично и холодно улыбаясь, Курбанов-младший сел за руль и, не отводя от Влада глаз, завелся.

И даже когда «Тойота» влилась в поток машин и исчезла из поля зрения, черные, блестящие глаза Курбанова все еще висели перед мысленным взором Демидова. Он узнал этот блеск на дне хищных глаз. То была ненависть…

— Влад! Влад! — ворвалось в затуманенное сознание, и он очнулся. Зимний пейзаж с постом ДПС на заднем фоне рассеялся, температура воздуха ощутимо поползла вверх. — Ты спишь, что ли?

Демидов перевел взгляд на беззлобно ухмыляющегося Димона, по-прежнему сидящего в кресле в своем, а некогда бывшем Демидовском, кабинете в «Хорошево», и кисло улыбнулся:

— Ага, наяву грежу.

Его как магнитом тянуло к столешнице, где на него с «досье» взирал Курбанов-младший, Аслан Рифатович, восемнадцати лет от роду. Вновь обратившись туда, Влад постарался стряхнуть с себя наваждение — реалистичную до невозможности картину их встречи. Казалось, кожу до сих пор покалывает от стылого воздуха, и внутри все покрылось изморозью от ледяного взгляда с фотографии. Если хорошо присмотреться, то в глубине бумажных зрачков можно было различить бликующий огонь. Ненависть? Которую по умолчанию к нему должен испытывать парень?

Вот это игра воображения!

Димон еще больше растянул губы, обнажая пожелтевшие от никотина зубы, и загоготал уже во всю мощь легких, отвлекая внимание на себя.

— Ну ты даешь, блин! И чего угрезил?

— Да так, — Влад не хотел больше подыгрывать своим фантазиям, поэтому быстро вернулся в реальность, чтобы разработать действенный план по устранению настоящей, а не мнимой угрозы. — Решал, как быть дальше.

— Ну и чего решил? Чем помочь?

Сговорились на следующем: Димон сведет Влада с участковым того района, где проживают Курбановы, познакомит с операми из отделения, где «ночевал» не так давно подозреваемый, а сам Влад затем наведается в ту кафешку, где «выступал» молодчик, под видом оперативника — по крупицам будет собирать информацию.

Близко подходить, а тем более мозолить глаза семейству — опасно и чревато, даже если это направление его расследования — пустышка, и проблемы Ксю берут начало не отсюда. Стукани Курбановы куда следует о том, что Демидов их беспокоит и кружит где-то поблизости, у него самого «обострится геморрой», и он уже мало чем сможет помочь своей семье. У настоящего виновника при этом окажутся развязаны руки. Если же, и вправду, воду мутит Курбанов-самый-младший, то он, гаденыш, заляжет на дно и действовать начнет осторожнее и осмотрительнее, поняв, что «наследил». И здесь уже неважно, «узнает» ли он его при встрече или сделает вид, что «не узнал». Захочет ли он остановиться — это уже другой вопрос, хотя на несколько статей Уголовного кодекса он уже и так насобирал (при условии, что это он, конечно). В любом случае без последствий публичная самодеятельность Демидова не обойдется.

Список неотложных дел рос, ширился в геометрической прогрессии. Желательно было за короткий промежуток времени оказаться в нескольких местах, и чем скорее, тем лучше. Если один пункт вычеркивался, вместо него актуальность приобретали другие. Если в одном месте не сложилось, могло сложиться где-то еще и еще, и все вместе это выливалось в растущее раздражение.

Участковый ничего не добавил, но и ничем не разбавил кашу подозрений в отношении Курбановых, а раскрывать истинную цель своих расспросов Влад не стал. Опера пренебрежительно рукой махнули на вопросы о задержанном — так, ничего особенного, одни понты, мажорчики бабки просаживают, — но адреса всех дружков дали. В кафе тоже руками развели — пришли двое часу так в девятом-десятом, присоединились к компании давно заседавших черноголовых приятелей, шумно отдыхали, на выходе сцепились с более трезвыми посетителями, что в итоге закончилось разбитыми витринами, столами, кулаками и вызовом полиции. Раньше их здесь не видели и надеются впредь никогда не увидеть.