— Да все карманы набиты, — заверил Кацуба. — Слушай,парень, мы здешние…

— Стоять, — заявил сержант тоном, не допускающимпререканий, для вящего убеждения перевесил автомат на грудь.

Вытащил свисток и дал две пронзительных трели. Подождал,засвистел снова. Звонко распахнулась железная дверь ходовой рубки, на палубу,пригибаясь, выбрался высоченный офицер.

— Что такое?

— Двое хотят пройти, тарищ капитан! — доложил часовой.— Говорят, с корабля…

Капитан журавлиными шагами спустился по трапу — привычноспустился, ловко, отметил Мазур, — протянул руку:

— Документы. — Вскинул глаза на одного, на второго,сличая оригиналы с фотографиями. Вернул. — С какой целью идете на судно?

— У нас, знаете ли, плановый выход в море, — заявилКацуба, гордо вздернув бороденку, всем своим видом показывая, насколько онвозмущен произволом. — Для очередного погружения. Начальство ваше должно бытьпрекрасно осведомлено… а собственно, что это за налет?

— Проверка, — поправил долговязый. Сделал движение,словно собрался козырнуть, но почти сразу передумал. — Капитан Величко. Имеюуказания произвести проверку судна.

— Ну как же, как же! — воинственно насел на негоКацуба. — А тот героин, что в спасательных кругах, уже нашли? Или тольконелегальных китайцев из трюма вытащили?

Капитан посмотрел на него с усталой брезгливостью, махнулчасовому:

— Пропусти. — И придержал Мазура. — Можно с ваминемного поговорить?

— Да пожалуйста, — пожал плечами Мазур, проводилвзглядом Кацубу, поднял воротник — с моря тянуло сырым ветром.

— Насколько я знаю, это вы нашли труп аквалангиста?

— Мы.

— С вашим напарником я уже говорил. Нервничает вашнапарник, весь дерганый…

— Ну, не каждый день на такое натыкаешься… — сказалМазур. — Понервничал парень, бывает.

— А вы спокойны?

— Меня это тоже неприятно поразило, — сказал Мазур. —Только напарник впервые с таким сталкивается, а мне уже случалось… Профессиятакая. Насмотрелся всякого.

— И как это вам удалось? При первом погружении, на дне…

— Я осматривал дно по секторам, — сказал Мазур, святопридерживаясь сочиненной Кацубой легенды. — Знаете, как это делается? Нет? Надно опускается груз, к которому прикреплен длинный трос с отметками,отвечающими определенному метражу. Берешь его в руку и плаваешь по кругу. Потомпереходишь к следующей отметке, продолжаешь…

— Я примерно представляю.

— В таком случае… Что вы, собственно, от меня хотите?

— Давно работаете под водой?

— Двенадцать лет, — сказал Мазур, назвав ту цифру, чтои стояла в его документах.

— Как вы лично относитесь к указанной в акте причинесмерти?

— Я же все уже написал, — сказал Мазур. — Поранился обочто-то, не заметил кровотечения, запаниковал…

— Да, я помню. Вы так и считаете?

— Но я же написал…

Мазур никак не мог понять, чего собеседник добивается. Иоткровенно замкнулся.

— Написали, — кивнул капитан. — Вот только получаетсянестыковочка, знаете ли. В указанной вами точке — твердое, каменистое дно свыходами скального грунта…

— Ну, — сказал Мазур, решив быть предельно неконтактным.

— Между тем при тщательном исследовании обнаружилисьвесьма любопытные вещи. И в легких, и в ране, и на гидрокостюме присутствуютсовершенно нетипичные для скального дна частицы. Древесная пыль, причем деревоочень старое, эксперт утверждает, что его возраст — несколько десятков лет, такчто это, собственно, труха. Микроскопические частицы ржавчины…

— Что-то я вас не очень понимаю.

— Вы уверены, что обнаружили труп именно там, где… Вточке с теми координатами, что указаны в акте?

— Я под водой не пью, — сухо сказал Мазур. — Трудненькохлебать спиртное, будучи в акваланге, можете мне поверить на слово. А посколькубыл трезвый, перепутать не мог.

«Однако, — подумал он. — Исследования микрочастиц —крепенько же они подсуетились. Конечно же, все это попало в легкие и на костюмв каютах «Веры», тут и гадать нечего. Как говаривал то ли Ришелье, то лид’Артаньян, интрига завязывается…»

— Совершенно не представляю, чем могу быть вам полезен,— сказал он, глядя в глаза долговязому. — Все было так, как написано в акте. Явас, честно говоря, не понимаю…

Они какое-то время мерились взглядами, причем Мазурчувствовал себя премерзко — свой человек, практически моряк…

— Ладно, идите, — сказал капитан, не скрывая неприязни.— Не смею задерживать… Кашин, пропусти.

В рубке сидели Кацуба со Степаном Ильичом, как ни в чем небывало посасывавшим трубочку.

— Они и вас пытали, Володя? — участливо спросилстарпом. — Нагрянули неожиданно, перевернули все вверх дном… ну, это янесколько фигурально выразился, признаться. Ведут себя довольно корректно, нообшаривают все, куда только могут добраться…

Последние слова определенно несли двойной смысл — судя потому, как понимающе осклабился Кацуба.

— А что ищут? — спросил Мазур, присаживаясь.

— Не соизволили объяснить, — развел руками СтепанИльич. — Известное дело, господа — власть предержащая… Капитан их до сих порсопровождает в разысканиях. Не приказать ли чайку?

— Пожалуй, — кивнул Кацуба. — О! Нашу очаровательнуюсыскаршу тормознули. Или сыскариху? Никак не придумаю, как произвести женскийрод для этой профессии…

Мазур посмотрел в иллюминатор. Действительно, у трапа что-тоэнергично доказывала часовому Даша, а рядом топтался Гоша Котельников — его«уазик» стоял неподалеку. Она показала свое удостоверение — часовой не пустил.Вновь засвистал, как Соловей-разбойник. И вновь по трапу спустился долговязыйкапитан Величко.

На сей раз обошлось без тягомотных бесед — не прошло иминуты, как Даша появилась в рубке, сняла вязаную шапочку, встряхнула головой,расправив великолепные волосы:

— Что за веселье, господа хорошие?

— Скучно им тут, — сказал Кацуба. — На нас тренируются.А может, какой-то гад насплетничал, что у нас контрабанда в трюме…

Она не ответила на улыбку. Протянула:

— Что-то редеют ваши ряды с ненормальной быстротой…

— Перебедуем, — мгновенно подобравшись и согнав улыбкус лица, ответил Кацуба.

— А вы слышали, что в гостинице объявился еще одинтруп?

— Представления не имею, — изумился Кацуба. — Кто?

— Некий Осетров Илья Михайлович, из четырестапятнадцатого номера. В анкете приезжающего обозначен туманно — юрисконсульт.Прописка московская.