Полицейская крыса – прекрасно понимавшая по-английски, сразуясно – вновь принялась заверять в своей горячей симпатии ко всем партизанам насвете. Легонько ткнув его носком ботинка, чтобы пресечь словоблудие, Мазуроткликнулся с тем же акцентом, старательно подпуская в свои английские фразыпобольше американских жаргонизмов, коверкая слова на заокеанский лад:

– Я тебе когда-нибудь надеру задницу, Сонни, вот попомни моислова, надеру качественно. Нужно определяться, парень – либо ты профессионал,либо нет. Запомни наконец, дурья башка: профессионал выполняет только то, зачто ему платят. Если бы эта черномазая скотина, Салех Бакар, платил мне за то,чтобы драть девок и шлепать полицейских – будь уверен, вокруг на пару миль неосталось бы неоттраханной телки и живого полицейского… Тебе за что платят?То-то. Ладно, неси свою задницу в автобус, нам до плотины еще переть и переть…

– Вечно ты придираешься, Билли… – обиженно проворчал КрошкаПаша и направился к автобусу.

Мазур оглянулся на сгрудившихся в тени скалы туристов,ярких, как тропические бабочки, но далеко не таких беззаботных. Ничего, непропадут. Туристические автобусы тут, по рассказам инструктора, проезжают раздвадцать за день, кто-нибудь подберет. Ну, а на худой конец – до ближайшегогородка, откуда они пустились в путь, всего-то километров пятнадцать. Не по пустынешлепать…

Его передернуло при воспоминании о самуме и реальных до жутипризраках. Махнув своим, он добросовестно рявкнул:

– Оцените благородство фронта имени Себастьяна Перейры,буржуа позорные!

И последним запрыгнул в автобус. Крошка Паша рванул с места,расписной туристический экипаж запетлял меж скал. Мазур рассеянно улыбнулся,зная, что поступил правильно: и транспорт раздобыл, чтобы не бить зря ноги, иприбавил тягостной неразберихи тем, кто рыщет по следу. Пусть перетряхиваютсвои архивы и мучают экспертов, выясняя, что это за фронт такой именизагадочного Себастьяна Перейры, на кого он ориентируется, против кого дружит… Азаодно пусть поломают голову, гадая, какое место в своих схемах отвести белымнаемникам с американским выговором, в беседе меж собой упомянувших о вполнереальном генерале из Могадашо Салехе Бакаре (уж можно не сомневаться –очухавшийся полицай настрочит подробнейший отчет). И, наконец, плотина.Единственная в стране гидростанция, разместившаяся совсем в другой стороне,нежели та, куда направлялся Мазур, километрах в пятидесяти. Автобус надо будетоставить где-нибудь в таком месте, чтобы всякий поверил: налетчики и в самомделе направляются к плотине, а машину бросили оттого, что в ней что-тосломалось (нужно будет устроить должную поломку, вызванную вроде быестественными причинами). Любой контрразведчик сгоряча решит, что загадочнаябанда прет именно к плотине с самыми что ни на есть диверсионными целями. Ивряд ли кто-нибудь свяжет этих гопстопников с авторами переполоха на базе.Одним словом, пока будут распутывать клубок, время удастся выиграть…

Мазур наконец-то позволил себе закурить – впервые за всевремя пребывания в Африке. Душа отдыхала от такого путешествия, онипередвигались с невиданным комфортом: в новехоньком автобусе, на мягких кожаныхкреслах, в кондиционированной прохладе. Даже холодильник в этом туристическомраю на колесах отыскался, и его тут же опустошили, вытащили запотевшиебутылочки с прохладительным. Можно было расслабиться на какое-то время – незабывая, впрочем, бдительно следить за окружающим пейзажем, чтобы не нарватьсяна какую-нибудь неожиданность в виде преследующего по пятам боевого вертолетаили полицейской засады на дороге…

Сидевший сзади Вундеркинд склонился к нему и спросилнасмешливо:

– Мой благородный дон, а не кажется ли вам, что вы слишкоммного себе позволяете?

Мазур ухмыльнулся:

– Насколько я помню, ответ был в том смысле, что мненезнакомо слово «слишком»… Обойдется.

Вундеркинд оказался прав – бухточка в скалах была еще болееудобной для потаенной пристани, нежели разгромленная ими база Ван Клеена. Еще иоттого, что входа в нее совершенно не видно с моря, чтобы в нее попасть,суденышко должно пройти по извилистому фарватеру меж нависающими с обеих сторонскалами не менее трехсот метров. И с суши не подберешься незамеченным – еслитолько у тебя нет спецназовского опыта в лазанье по кручам… Единственный проходс суши к бухточке – такой же извилистый ход, в котором один-единственныйстрелок сможет задержать целую роту, потому что роте поневоле придетсянаступать гуськом, по одному..

Ну, а они – они разместились за скальными выступами метрах вдесяти над уровнем моря, так, чтобы держать под присмотром и сухопутныеподходы, и водные. И ждали – до вечера, до ночи, потом до утра, до полудня…

– Слушай, – сказал Мазур, – сдается мне, что нетникакой особенной разницы меж той дорогой, что я предлагал, и ожиданием здесь.Такая же трата времени…

– Сегодня они появятся, – твердо сказал Вундеркинд.

Они переговаривались наработанным шепотом – друг другапрекрасно слышали, а вот их разговор никому постороннему не слышан уже в парешагов от них, даже разместившимся ближе всех Пешему-Лешему и Зоркому Соколу.

– Сорока на хвосте принесла? – фыркнул Мазур.

– Я не на кофейной гуще гадаю, – сухо ответилВундеркинд. – Сегодня они появятся…

Мазур подумал, что эта уверенность на чем-то да основана.Какие-то специфические, внутренние тайны ребят из ведомства плаща и кинжала.Быть может, они сами каким-то образом пользовали и этот канал – не зря в голосеВундеркинда угадывается подспудное сожаление, словно ему есть что терять…

– Слушай, – сказал Вундеркинд. – Можешь тыобъяснить, за что на меня взъелся? Что-то меж нами вразнос пошло…

– А тебе обязательно надо знать?

– Хотелось бы. Нам еще вместе работать и работать…

– Невеселая перспектива, – сказал Мазур. Я бы дажевыразился, неприятная…

– Так в чем дело?

Мазур повернул голову, посмотрел в это спокойное,невозмутимое лицо, и впрямь напоминавшее сейчас пластиковую физиономию робота.

– А ты не догадываешься?

– С чего бы?

Анька, – сказал Мазур. – Ты ее вербанул, сучийпотрох. Но сначала ты нас с ней слушал. И не строй такую рожу – я ведь тоже неребеночек, я нашел микрофоны и совершенно точно выяснил, что они – твои… Вобщем, ты нас слушал, сделал кое-какие выводы из некоторых реплик… И вербанулее, пока меня не было. И положил под Бараджа, да вдобавок под тех двухкозликов… Ну что ты так смотришь? Будто посмертная маска Штирлица… Только несвисти мне, что я все напутал, преувеличил, неправильно истолковал… – ипродолжал с нескрываемым злорадством: – Лучше надо воспитывать агентуру, Вадик,инструктировать убедительнее и тщательнее. А то твоя агентура где попалочерновики донесений разбрасывала…