До вокзала я добралась за пятнадцать минут и сразу женаправилась к стоянке такси. Нужный мне город находился всего в шестидесятикилометрах, и туда отправлялась маршрутка. Я заняла место у окна и попробовалаприкинуть, насколько верны мои догадки. Верны или нет, разберемся позднее,главное — встретиться с Зинкой.

Город был маленьким, унылым и похожим на старого нищего, даи редкие прохожие особо не радовали. Впрочем, в этом были свои преимущества. Врайотделе мне пришлось ждать не более десяти минут, после того как полсотни измоих рук перекочевали в чужие. Деньгами я разбрасываюсь напрасно, их у менянемного, но сейчас это неважно. Такси в городе не водились, автобусы жителей небаловали, и я отправилась пешком. Дом, где жила мать Зинки, от десятка типовыхдомов на две семьи отличался невероятной грязью и завалившимся палисадником,сарай еще кое-как держался, но мог рухнуть в любую минуту, клочья бумаги ипрочий мусор радовали глаз прохожих, так же как окна, не мытые несколько лет, ипочерневший от грязи тюль на них. Я мысленно усмехнулась, проходя мимо попротивоположной стороне улицы. Если Зинка и явилась сюда, то отнюдь не за тем,чтобы мать за ней ухаживала.

Я прошла немного вперед и устроилась на скамейке, наблюдаяза нужным крыльцом. По соседству находилась баскетбольная площадка, дваподростка лениво перебрасывали мяч, один подошел ко мне и спросил с вызовом:

— Закурить не дадите?

— Не курю. Но могу дать червонец на сигареты, еслиответишь на несколько вопросов. — Мальчишка вроде бы растерялся, а якивком головы предложила ему сесть.

— А чего за вопросы-то?

— Телевикторина. Кто в одиннадцатом доме живет?

— В первой квартире Самойловы, а во второйКатька-пьяница.

— А у Катьки-пьяницы фамилия есть?

— Есть, только я не знаю. На фиг мне ее фамилия?

— Она одна живет?

— Когда как. Бывает, прибьется кто. Бомжи всякие.

— А живет Катька на что?

— Самогонкой торгует.

— Дочь у нее есть?

— Есть. В областном центре в ресторане работает и сюданоса не кажет. Чего ей у такой мамаши делать?

— Понятно. Держи червонец.

— А вы зачем спрашивали?

— Самогон хочу купить.

— Ну да, — Мальчишка презрительно фыркнул, а язашагала к одиннадцатому дому.

— Вы из милиции, что ли? — крикнул он вдогонку, ая помахала ему рукой.

Дверь была не заперта, я открыла ее и позвала:

— Хозяйка, .. — Вонь стояла такая, что у меняглаза на лоб полезли, я мысленно чертыхнулась и заорала.. — Хозяйка! Естькто дома?

Дверь в конце коридора открылась, и появилась женщина, судяпо всему. Катька-пьяница. На вид ей было не больше пятидесяти, когда-токрасивое лицо (при желании без особого труда можно было обнаружить сходство сЗинкой) теперь оплыло от постоянного пьянства и приобрело стойкий синюшныйоттенок. Цветастый халат, драные шлепанцы и алая помада на губах, впрочем,слегка размазанная.

— Чего? — спросила она хмуро, а я заговорщическипонизила голос?

— У вас бутылки на продажу не будет?

— Вам? — Она вроде бы удивилась.

— Мне.

— Я самогоном не торгую, — обиделасьженщина. — А соседей не слушайте. Злые все, и чего только не наболтают. Уменя и с обыском были, ничего не нашли. — Я достала из кармана очередныеполсотни. Посмотрев на купюру. Катерина вздохнула и сказала, пожав плечами:

— Есть у меня бутылка. Для личного пользования. Сейчасвынесу… А может, в дом войдете? — вдруг предложила она. Уговаривать меняне пришлось.

Мы оказались в маленькой кухне, чудовищно грязной, хранившейследы бурной жизни хозяйки: разбитые стекла шкафа, покореженные стулья и темныеразводы на обоях, точно здесь соревновались в метании стаканов, вонь, котораяпроизвела впечатление еще на крыльце, в кухне была просто невыносимой. Катеринадостала из шкафа пластиковую бутылку из-под лимонада, наполненную зеленоватогоцвета жидкостью, и спросила:

— Вам пол-литра? — Взяла воронку со стола иогляделась, высматривая подходящую тару. — Все бутылки перетаскали… налитьне во что.

— А можно я у вас выпью? — положив деньги на стол,спросила я.

Раздумывала она не меньше минуты.

— Пей. У тебя случилось что?

— Мужа с любовницей застала, вот и хочу в норму прийти.А то как бы сгоряча не натворить чего.

— Это не тот, что к Люське Максимовой ходит, рыженькийтакой?

— Мой высокий, с бородой.

— Точно-точно, видела на днях… мужики, одно слово,кобели… — Катерина извлекла из шкафа две чашки, бухнула на стол сковородку сжареной картошкой и достала из холодильника сало, нарезанное толстымиломтями. — Давай, за знакомство. Как тебя?

— Вика.

— А меня Катерина. Наплюй печалиться, умные людиговорят, все проходит.

— И то верно, — кивнула я, и мы выпили. Как видно,хозяйка приняла еще до моего прихода, потому что, осилив свою порцию, опьянеламгновенно. Глаза ее начали слезиться, а голос приобрел плаксивые интонации.Разговорить ее было нетрудно. Катерина поведала историю своей жизни, особоупирая на роковую роль, которую в ней играли мужики. В конце концов заговорилио Зинке.