Таким образом взаимоотношение эмпирически данных промежуточныхполовых форм определяется сообразно их положению между М и Ж. Чтобы доказатьсправедливость этом положения приведем следующий факт. В то время, как всякаяулыбка девушки вызывает в М чувство восхищения, умиления, женственные мужчиныобращают свое-исключительное внимание на тех женщин и мужчин, которые о нихсовершенно не думают. Так поступает женщина, бросая своего поклонника, которыйнастолько верен ей, что совершенно не в состоянии повысить ее самоценность.Поэтому женщина чувствует особенное влечение к тому мужчине, который пользуетсяу других женщин таким же успехом, как у нее, такому и только такому мужчинеженщина остается верной и во время брака. Объясняется это тем, что она не можетдать мужчине никакой новой ценности, противопоставить свое суждение суждениямдругих. Совершенно обратное имеет место у настоящего мужчины.

Бесстыдство и бессердечие женщины особенно сильнопроявляется в ее способности говорить о том, что какой-либо мужчина ее любит.Мужчина, напротив, чувствует себя пристыженным любовью к нему со стороныдругого человека, так как эта любовь его сковывает, ограничивает, делает егопассивным, между тем как по природе своей он должен быть одаряющим, активным,свободным. Далее мужчина отлично сознает, что, как целое, он не заслуживает любвив полной мере. Поэтому мужчина нигде не будет так упорно хранить молчание, какв этом вопросе, хотя бы отсутствие у него интимных отношений к какой-либодевушке и устраняло всякий риск ее скомпрометировать. Женщина горда тем, что еелюбят, она хвастается своей любовью перед другими женщинами для того, чтобывызвать в них зависть. Мужчина воспринимает любовь к себе другого человека, каквнимание к его истинной ценности, как более глубокое понимание его сущности.Совершенно не то чувствует женщина. В любви другого человека она видит факт,который придает ей ценность, прежде ей не принадлежавшую, который дарует ейвпервые бытие и сущность, который легитимирует ее в глазах других людей.

Этим объясняется неимоверная способность женщины запоминатьвсе комплименты, сказанные ей даже в самом раннем детстве. Эта своеобразнаяпамять женщины была уже предметом особого исследования в одной из предыдущихглав. Путем комплиментов она собственно приобретает сознание своей ценности, апотому женщина всегда требует от мужчины «галантности». Обходительностьявляется для мужчины наиболее дешевой формой придания ценности женщине. Ему онаровно ничего не стоит. Но зато какое значение она приобретает для женщины,которая, в жизни своей не забудет ни одной любезности, проявленной к ней, и досамой глубокой старости питается пошлыми комплиментами. Стоит только вспомнитьо том, что может иметь для человека известную ценность, тогда только мы поймемзначение того факта, что женщина обладает особенной памятью по отношению ккомплиментам. Женщина извлекает из комплиментов сознание своей ценности толькопотому, что у нее нет изначального мерила ценности, чувства своей собственнойабсолютной ценности, которая признает только себя и пренебрегает всем прочим. Имы видим, что явление ухаживания, «рыцарства» снова подтверждает наш взгляд,что женщина лишена души. Когда мужчина особенно галантен по отношению кженщине, именно тогда он меньше всего склонен приписать ей душу, самоценность.Он особенно глубоко презирает и обесценивает ее как раз в момент, когда онасама чувствует себя на недосягаемой высоте.

Насколько женщина аморальна, можно видеть из того, что онамоментально забывает совершенную ею безнравственность. Этот факт вызываетнеоднократные замечания по ее адресу со стороны мужчины, который взял на себяроль воспитателя женщины. Благодаря характерной лживости женской природы, она всостоянии уверить себя, что поняла всю преступность своего поступка, и такимобразом ввести в заблуждение и себя, и мужчину. Напротив, мужчина ничего так отчетливоне помнит, как моменты, в которые он совершил преступление. Здесь память опятьявляется перед нами в виде в высшей степени нравственного качества. Одно и тоже – простить и забыть, но не простить и понять. Кто вспоминает о лжи, тотвместе с тем и сильно упрекает себя в ней. Тот факт, что женщина никогда невинит себя в своей низости, вполне объясняется тем, что она никогда не всостоянии придти к сознанию этой низости, так как ей совершенно чужданравственная идея, а потому она ее и забывает. Вполне понятно, что она отрицаетза собою эту низость. Как-то совершенно неосновательно считают женщинуневинной, так как этическое начало никогда не приобретало в ее глазах значенияпроблемы, ее даже считают более нравственной, чем мужчину. Такой взгляд можно объяснитьтолько тем, что женщине чуждо понятие безнравственности. Невинность ребенка –не заслуга, заслугой является невинность старца, но ее-то и не существует.

Самонаблюдение, как и сознание вины и раскаяние – чертычисто мужские. Мы пока оставим в стороне мнимое исключение из этого правила, аименно: истерическое самонаблюдение некоторых женщин. Самобичевания, которымподвергают себя женщины, эти поразительно удачные подражания истинному чувствувины, послужат для нас еще предметом дальнейшего изучения в связи с формойженского самонаблюдения. Субъект самонаблюдения тождествен с субъектомморали-зующим: оценивая психические явления, он их подмечает.

Взгляд Огюста Конта на самонаблюдение нисколько нас неудивляет, так как этот взгляд вполне соответствует характеру позитивизма. Помнению О. Конта самонаблюдение кроет в себе противоречие и является«глубочайшим абсурдом». Совершенно справедливо, что при ограниченности нашегосознания невозможно полнейшее совпадение во времени факта возникновениякакого-нибудь переживания с особым восприятием его: об этом даже не приходитсяособенно много говорить. Наблюдение и оценка связаны прежде всего с «первичным»образом, оставшимся в нашей памяти. Мы как бы произносим суждение относительнообраза, существующем еще в нашем воображении. Но среди двух совершенноравноценных феноменов невозможно превратить только один из них в объект, толькоего признать или отрицать, как это бывает при всяком самонаблюдении. То, чтоисследует, судит и оценивает содержание, само содержанием быть не может. Всеэто совершает умопостигаемое «я», которое одинаково ценит прошлое, как инастоящее, которое создает «единство самосознания», непрерывную память – вещи,чуждые женщине. Ибо не память, как думает Милль, и не беспрерывность, какполагает Мах, рождают веру в свое «я», которое будто бы вне памяти ибеспрерывности совершенно не существует. Совершенно напротив. Память ибеспрерывность, как благочестие и жажда бессмертия, вытекают из ценности своего«я». Содержание их не должно ни в каком отношении превратиться в простуюфункцию времени и подвергнуться полнейшему уничтожению.

Если бы женщина обладала известной самоценностью идостаточной волей защищать ее от всяких нападений, если бы она ощущала хотьпотребность в самоуважении, то она не могла бы быть завистливой. Все женщины,вероятно, завистливы. Зависть же представляет собою качество, возможное толькопри отсутствии вышеупомянутых предпосылок. Даже зависть матерей по поводу того,что дочери других женщин успели раньше выйти замуж, чем ее собственные, естьсимптом действительной низости. Эта зависть, как и всякая другая, предполагаетпозднейшее отсутствие чувства справедливости. В идее справедливости, котораяявляется практическим выражением идеи истины, логика и этика ка-саются междусобою, как и в теоретической ценности истины.