– А кто тебе сказал, что он на воротах?

Залешанин опешил:

– Ты сказал…

– Я? Ничего подобного. Я сказал, что щит хранится средиподдельных, чтобы враг не выявил подлинного. Но на городских вратах вседвенадцать поддельные!

Он кивнул, приглашая следовать за ним. Залешанин какдеревянный потащился сзади, спросил так же дубово:

– А где же… настоящий?

– Понятно где, – удивился Рагдай. – Во дворцеимператора! Под надежной охраной.

Оказывается, ему везло гораздо больше, чем он думал. Рагдайзнал три дома, где мог укрыться, знал потайные ходы, язык и обычаи ромеев, могсойти за ромея с такой легкостью, что и сам чувствовал себя ромеем, но и тогде-то дал промашку, и его схватили. Залешанина же явно не принимали всерьез.

– А это значит, – сказал Рагдай напряженно, –что у них что-то изменилось… Когда, говоришь, у тебя была последняя схватка?

Залешанин в задумчивости почесал в затылке:

– Да уже почти видел стены Царьграда.

– Вероятно, когда увидели, какой щит ты спер, решилиоставить в покое. А то и дорогу перед тобой расчистить до самого Киева,чтобы добычу не потерял, не пропил, не проиграл в кости…

Залешанин нахмурился, кому нравится, когда тычут мордой всвою же дурь.

– Что делать будем?

– Теперь они знают обо мне. Еще узнали, что и ты не помчишьсяс подделкой в Киев. Всерьез возьмутся!

Он произнес это со странным удовлетворением. У негобыло лицо человека, которому осточертела личина богатого ромея, руки чешутсяощутить надежную рукоять меча, смыть позор петли на шее, услышать звон металла,стук мечей по щитам, хриплый рев боевой трубы, свист стрел и победные песнивоинов.

– Делы…

– Перво-наперво, – сказал Рагдай вдруг, – смениодежду. Вымойся!

– Ты чо? – обиделся Залешанин. – Ты мне ненамекивай, не намекивай… От самого как от коня прет. От деревенского коня, накотором лес возят!

Рагдай смешался:

– Прости. Что ты везде обиду ищешь? Если хочешь подраться,то я с удовольствием собью тебе рога. Пока они еще не рога, а так, рожки…Сейчас же давай сперва добудем щит. А для этого…

– Для этого надо мыться? – спросил Залешанин свирепо.

Кулаки его сжались, сердце застучало чаще. Злая силанаполнила мышцы. Он начал подниматься, глаза прицельно держали этогоблагородного…

– За тобой следят! – выкрикнул Рагдай. Он отступил нашаг, явно отказываясь от немедленной драки. – Маги следят, дурак!

– Откуда знаешь? – переспросил Залешанин. Он вспом­нилто странное ощущение чужого взгляда, когда висел на веревке, как кот нахмельной лозе. – Если не врешь?

Рагдай подвигал носом:

– А почему от тебя так несет?.. Ты не девка, чтобыумащаться благовониями.

– Это не я, – отмахнулся Залешанин.

– Это не ты?

– Это я, – сердито сказал Залешанин, видя указующийперст Рагдая, – но мазался не я. Девка какая-то на улице предлагала купитьмасло, я отказался. Но прилипла как смола, даже побрызгала на меня, чтоб яубедился, какой запах… Ничо, но я покупать не стал!

Он гордо выпрямился, ибо зазорно настоящему мужчине умащатьсебя запахами, от мужика должно пахнуть крепким потом, в этом его сила.

Рагдай развел руками:

– Еще не понял?.. Тогда просто поверь. Я дольше здесьжил, бывал в разных переделках. Царьградские маги по запаху могут находитьчеловека, где бы он ни был. Даже могут видеть в своих волшебных зеркалах…

Залешанин снова вспомнил ощущение чужого недоброго взгляда.Поежился, буркнул, отводя глаза, чтобы не увидеть торжества благородноговитязя:

– Если бы не ночка лунная…

– Что? – насторожился Рагдай. – Ты ужесталкивался?

– Тыщи раз, – отмахнулся Залешанин. – И ничо,жив. Но так и быть, помоюсь. Даже одежку сменю… если найдется что взамен помоему росту.

…Выйти на улицу им позволили только поздно ночью. Да и тотрижды проверив и перепроверив ближние улочки. Залешанин лишь разок попробовалспросить Рагдая, кто же их укрыл, но тот так зыркнул, что Залешанин тут жеприкусил язык.

В темной ночи слышно было, как вдали перекликалисьстражи на башнях, стенах. Изредка вдали проплывал огонек, исчезал, словноприхлопнутый огромной ладонью, загулявший прохожий свернул за угол. Властииздали указ, что всякий ночью должен ходить с факелом, а ежели прячется втемноте, то будет схвачен и брошен в тюрьму для выяснения. Говорят, что из техтюрем мало кто возвращался, так что ворье приутихло…

Трижды они проскальзывали мимо караулок, где полыхаликостры. Пламя причудливо подсвечивало снизу огромные колонны, статуи древнихбогов, теперь объявленные статуями угодников. Залешанин засмотрелся наисполинского орла, что был прикреплен к фасаду величественного дворца. Изчистого злата, блестит так, что глазам больно, вот только две головы, да и тосмотрят в разные стороны, словно каждая говорит: глаза б мои тебя не видели…

Рагдай перехватил его взгляд, объяснил покровительственно:

– Гербом Римской империи был орел! Ну, была такая… Она исейчас есть, только у нее две столицы нынче: одна в Риме, другая – вЦарьграде. Так и зовутся: Западно-Римская империя и Восточно-Римская. Теперьпонял, дурень, почему у орла две головы?

Залешанин удивился:

– Кто ж этого не знает!

– Ну-ну, – поощрил Рагдай, он оглядывался с гордымвидом, словно это он подарил жалкому Царьграду такую глыбищу злата, –почему?

– Урод, – объяснил Залешанин со знанием дела дураку,что не знает таких простых вещей. – В нашем селе тоже как-то теленокс двумя головами…

Рагдай стиснул челюсти и молчал всю дорогу. А Залешанинна глазах оживал, ночь – его время, кровь играет по всему телу, ногипросятся в пляс. Спать восхочет, когда петухи запоют…

– Ладно, – сказал он уверенно, – давай о деле.Я с ворот что хошь сниму, но красть из дворца… Там же палат и горниц, поди,больше, чем у киевского князя? Я даже там чуть не заплутал, когда вели ктамошнему князю. Ну, который брата убил…

Лица витязя не видел в темноте, а ответ донесся не скоро,холодноватый, словно выкопался из сугроба:

– А ты уже все знаешь?

– Нет, – ответил Залешанин. – Но такого еще нанаших землях не было, чтобы брат брата… Это уже от пришлых. Ты-то из славян илирусов?

– Славян, – ответил Рагдай тихо. – Но начали этоне русы. Когда-то пращур русов и славян… и каких-то еще народов, запамятовал…мелких, видать… убил своего брата, а на вопрос бати: где брат твой, ответил:что, мол, я – сторож брату своему?