– Так в чем дело, Лола? – требовательно повторилМаркиз.

– Да понимаешь… – Лола еще ниже наклонилаголову. – Как-то это все мне… ну, конечно, подарки там всякие, опять женочью… А днем он, как ненормальный, на работу мчится. Мне что прикажешь делать?Ну посетила салон красоты, в фитнес-клуб записалась. Массаж там, и все такое.Бабы, что туда ходят, – дуры полнейшие, слово сказать не с кем. В общем,скука смертная! Но самое главное, – Лола сделала страшные глаза, – онпросто возненавидел Пу И!

– Да ну? – поразился Маркиз. – Это ужесерьезно. С чего же это банкира так разобрало?

– Да ни с чего, просто совершенно на пустомместе! – возмущенно заговорила Лола. – Ну подумаешь, песик съелэксклюзивный галстук от Диора!

– Так-таки и сожрал? – развеселился Маркиз. –Целиком?

– Не целиком, но основательно, – призналасьЛола. – Но ведь Вячеслав сам говорил, что этот галстук ему не оченьнравится! А сам гонялся за ребенком по квартире с газетой.

– Действительно, – согласился Маркиз, – этоуж ни в какие ворота – так пугать собачку…

Лола взглянула на него с подозрением, но взгляд Маркиза былневинен, как у ребенка.

– Ты же знаешь, что Пу И очень нервная илегковозбудимая собака, с ним надо обращаться очень осторожно, –продолжала Лола. – Но Ангелов совершенно не хочет этого признавать!

– А что еще устроил Пу И?

– Да ничего особенного! Ну… как-то вымазал его брюкисобачьими консервами, засунул куриную кость ему под подушку…

– Ты давала собаке куриные кости? – встревожилсяМаркиз. – Ему же нельзя…

– Я не давала, он сам вытащил кость из мусорного ведра…А Ангелов рассердился и согнал его с кровати, тогда Пу И… написал ему в новыеитальянские ботинки.

– В правый или в левый? – деловито уточнил Леня.

– В оба, – со вздохом призналась Лола.

– Странно, у нас он так себя не вел…

– Знаешь… у меня такое чувство, что ему там непонравилось, – еле слышно сказала Лола. – И еще, кажется, он скучалпо тебе…

Это признание следовало толковать таким образом, что Лолатоже очень скучала по Маркизу и поэтому бросила своего банкира. Но Маркиз решилвыдержать характер и сделал вид, что ничего не заметил.

Пу И между тем, вздыбив шерсть на загривке, осмелилсяпродвинуться в гостиную.

Маркиз вспомнил, что кошки в драке значительно сильнеесобак, что с разъяренной кошкой не рискует встретиться даже овчарка, а не точто крошечный чихуахуа.

От Лолы не укрылся его встревоженный жест, и мысли ееприняли прежнее направление.

– Что здесь происходит?

– Пу И, детка, осторожнее! – крикнул Маркиз.

– Что значит – осторожнее? – наступала на негоЛола.

На лбу у нее выступила испарина, глаза грозно сверкали.

– Дорогая, остынь, – мягко предложил Маркиз.

– Что-то меня в жар бросило, может, температураповысилась? – устало пожаловалась Лола.

– Тебе просто жарко в шубе, – заметилМаркиз, – в квартире не принято ходить в верхней одежде.

Тут до Лолы дошло, что она все еще толчется в прихожей, несняв шубы. В зеркале они выглядели очень забавно: дама в шубе и мужчина в однихтрусах серьезно обсуждают какую-то проблему.

– Не заговаривай мне зубы, лучше скажи, чем ты тутзанимаешься? – Голос Лолы сорвался на визг, шубу она не снимала изупрямства.

Маркиз протиснулся мимо нее в гостиную, нагнал Пу И ипопытался взять его на руки. Песик в руки не дался, он вообще выглядел оченьагрессивно, рычал и скалил зубы.

– Ну как знаешь, – вздохнул Маркиз, – помни,что я тебя предупреждал…

– Немедленно говори, что у тебя творится! –завопила потерявшая терпение Лола. – На неделю нельзя оставить!

– Да понимаешь, девочка, – Леня смущеннопотупился, – ты ведь ушла, и унесла Пу И… а мне было ужасно одиноко…человек не может долго быть один, он животное общественное! Это, кажется, Гейнесказал или Марк Твен, ты не помнишь?

– Не помню, – проскрипела Лола железным голосом.

– Я, конечно, проявил слабость и вообще поступил оченьлегкомысленно… – тянул Леня.

– Так я и знала! – воскликнула Лола, патетическивоздев руки к потолку. – Так я и думала!

Шуба очень мешала движениям, и Лола наконец сбросила еепрямо на пол, при этом оторвался крючок, но Лола даже не заметила.

– Постой-постой, – опомнился Леня, – все нетак…

– То есть как это – не так? – Лола кричала вполный голос в праведном негодовании. – Не прошло и недели, как ты привелсюда бабу! В эту квартиру, где мы жили с тобой! Она пользовалась моими вещами!

Пу И между тем осмелился лапой тронуть дверь спальни, откудане доносилось ни звука.

– Пуишечка, не нужно! – взмолился Маркиз.

– Как это интересно, не нужно! – взревелаЛола. – Очень даже нужно! Сейчас мы посмотрим на твой вкус. Небось швабракакая-нибудь, как и все твои прошлые…

Она оттолкнула Маркиза, пытавшегося своим телом закрыть дверьв спальню, распахнула дверь и остановилась на пороге.

Пу И проскочил внизу и по инерции проехал по ковру насередину комнаты. Осознав на ходу положение, он притормозил, для этого пришлосьсесть на попу. Песик издал не то визг, не то взлай и замолчал, уставившись накровать.

Посмотреть было на что. Поверх шелкового пододеяльникавозлежал огромный угольно-черный котяра. Лапы и манишка были белее снега.Шерсть блестела и лежала волосок к волоску. Кот лежал в классической позесытого льва и смотрел на вошедших невозмутимыми изумрудными глазами. Кончикхвоста чуть колыхался.

– Где она? – тупо спросила Лола, оглядываясь посторонам. – Где твоя девка?

– Нет никакой девки! – рассердился Маркиз, отыскавнаконец махровый халат и натягивая его на себя. – Я же пытался тебесказать, а ты ничего не слушала. Мне было очень одиноко, и я пригласил Аскольдапожить у нас.

– Аскольда? – Лола захлопала глазами.

– Дорогая, – Маркиз от души наслаждалсяситуацией, – общение с банкиром не пошло тебе на пользу. Вынужденпризнать, что ты стала хуже соображать… Кота зовут Аскольд, потому что он оченьпохож на моего старого друга и учителя. Ты веришь в переселение душ?

– Во всяком случае твоей душе скоро придется переселяться,потому что я вытрясу ее из тебя всю без остатка! – зловеще пообещалаЛола. – Как ты посмел привести в дом постороннего кота, когда тут Пу И?

– Я думал, что вы меня бросили. – Маркиз покаяннонаклонил голову.

В это время Пу И, осознав, что на его месте в кроватинаходится посторонний ненавистный кот, залился негодующим лаем.