Мальчик развернул револьвер рукояткой к себе и попыталсянайти предохранитель. Таковой отсутствовал. Дэвид потянул спусковой крючок насебя, но убрал палец, как только заметил, что поднимается курок. Стрелятьпросто так ему не хотелось. Он не знал, насколько смышленые твари койоты, нодогадывался, что насчет оружия у них полная ясность.

Дэвид вернулся в приемную. Ветер все выл, бросая пыль вокна. На улице совсем стемнело. Мальчик посмотрел на отвратительную зеленуюпортьеру, на прикрытое ею тело. Я люблю тебя, Пирожок, подумал он и вышел вхолл. Остановился, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, нацеливревольвер в пол и крепко прижимая его к бедру.

— Господи, я никогда не стрелял из револьвера, — произнесДэвид. Пожалуйста, помоги мне выстрелить из этого. Христом Богом молю Тебя.Аминь.

1

Мэри Джексон сидела на койке, уставившись на свои сложенныена коленях руки, и думала о сестре мужа. О Дейдре Финни, кудрявой обкурившейсясимпатяшке с идиотской улыбкой. Дейдре, которая не ела мясо («Это жестоко —убивать ради насыщения собственного желудка»), зато курила «травку». Дейдре,уже не один год якшающейся с этим Панамским революционером. Дейдре с еемистером Лыбой-Улыбой на наклейках. Дейдре, благодаря которой мужа Мэри убили,а она сама попала в камеру смертников. И все потому, что эта Дейдра напрочьпрокурила свои мозги. И забыла о мешке с «травкой», запрятанном под запаску.

Это не справедливо, воспротивилась более рациональная частьмозга Мэри. Причина в пластине с номерным знаком, а не в марихуане. Энтрегьяностановил «акуру» из-за пластины. Собственно, он вел себя, как Ангел Смерти, необнаруживший на двери запретного знака. Если б не «травка», он бы придрался кчему-то еще. И ты это знаешь.

Но Мэри не хотела этого знать, не хотела думать, что сталажертвой пусть и необычного, но природного катаклизма. Лучше уж винить во всемсестру Питера, представлять себе, как она ее накажет. Способов хватало, несмертельных, но достаточно болезненных. В Гонконге, к примеру, воров билипалками. И Дейдре с десяток ударов только пойдет на пользу. Или дать ейхорошего пинка острым носком туфельки на высоком каблуке. Все, что угодно, лишьбы согнать с лица Дейдры блуждающую улыбку, придать глазам достаточноосмысленности, чтобы знать наверняка, что до нее дошли слова Мэри: «Из-за тебя,паршивая дрянь, убили твоего брата, ты это понимаешь?»

— Насилие рождает насилие, — произнесла она менторскимтоном, обращаясь к своим рукам. В такой ситуации она имела полное праворазговаривать сама с собой. — Я это знаю, все это знают, но иногда так приятнопомечтать о насилии.

— Что? — переспросил Ральф Карвер. Он, казалось, полностьюутратил связь с реальностью. И больше всего напоминал сейчас обкурившуюсяДейдру.

— Ничего. Не берите в голову.

Мэри встала, сделав два шага вперед, оказалась у решетки,схватилась за прутья и огляделась. Койот лежал на полу, положив передние лапына остатки кожаной куртки Джонни Маринвилла, и, словно загипнотизированный,смотрел на писателя.

— Вы думаете, он выбрался отсюда? — обратился к Мэри Ральф.— Вы думаете, мой мальчик выбрался отсюда, мэм?

— Я не мэм, я Мэри, и я ничего не знаю. Хотелось бы думать,что он выбрался, но больше ничего сказать не могу. Шанс выбраться у него есть.

Если только он не нарвется на копа, добавила она про себя.

— Да, пожалуй. Я и понятия не имел, насколько серьезно унего с этими молитвами. — В голосе Ральфа слышались извиняющиеся нотки. — Ядумал, это… ну, не знаю… детская причуда. Но, по-моему, на причуду это совсемне похоже. А вы как думаете?

— Да, — согласилась Мэри. — Не похоже.

— И чего ты смотришь на меня, начальник? — обратилсяМаринвилл к койоту. — Гребаная куртка у тебя, чего тебе еще надо? Впрочем, язнаю. Он повернулся к Мэри: — Мне кажется, если один из нас выйдет из камеры,он просто завиляет хвостом и…

— Ш-ш-ш! — воскликнул Биллингсли. — Кто-то поднимается полестнице!

Койот тоже услышал шаги. Он оторвал взгляд от Маринвилла,повернулся к двери и зарычал. Шаги приблизились, достигли площадки и затихли.Мэри глянула на Ральфа Карвера и тут же отвела глаза. На его лице застыловыражение ужаса, смешанного с надеждой. У Мэри только что убили мужа, боль отпотери казалась невыносимой. А каково за несколько часов потерять всю семью?

За окнами взвыл ветер. Койот нервно оглянулся на звук,приблизился к двери шага на три и навострил уши.

— Сынок! — отчаянно завопил Ральф. — Сынок, если это ты, невходи! Чудовище стоит прямо перед дверью!

— На каком расстоянии? — Это был голос мальчика. Невероятно!А еще удивительнее была звучащая в этом голосе уверенность в себе. Мэриподумала, что теперь ей придется заново оценить силу молитвы.

Ральф недоуменно уставился на дверь, словно не понял вопроса.А вот писатель понял.

— Футов пять, и койот смотрит на дверь. Будь осторожен.

— У меня револьвер, — ответил мальчик. — Я думаю, вам лучшезалезть под койки. Мэри, подойдите как можно ближе к боковой стене, той, что состороны моего отца. Вы уверены, что он стоит прямо перед дверью, мистерМаринвилл?

— Да. Тебе приходилось стрелять из револьвера, Дэвид?

— Нет.

— О Моисей! — Маринвилл возвел очи горе.

— Дэвид, нет! — закричал Ральф, охваченный тревогой. Онсловно только что осознал, что происходит. — Беги отсюда за помощью! Если тыоткроешь дверь, эта тварь разорвет тебя пополам!

— Нет, — ответил мальчик. — Я все обдумал, папа, и решил,что лучше схлестнуться с койотом, чем с копом. И потом, у меня ключ. Я думаю,он сгодится. Вроде бы таким пользовался коп.

— Я в этом не сомневаюсь, — подал голос Маринвилл. — Все подкойки. Сосчитай до пяти, Дэвид, а потом действуй.

— Из-за вас его убьют! — Ральф яростно глянул на Маринвилла.— Вы приносите в жертву моего мальчика ради спасения собственной шкуры!

— Я понимаю вашу тревогу, мистер Карвер, — ответила емуМэри, — но, думаю, мы все погибнем, если не выберемся из камер.

— Сосчитай до пяти, Дэвид, — повторил Маринвилл и полез подкойку.

Мэри посмотрела на дверь, поняла, что находится на линииогня, и ей сразу стало ясно, почему Дэвид просил ее отойти в сторону. В своиодиннадцать лет он соображал лучше ее.

— Сынок! — крикнул Биллингсли. — Послушай меня, сынок!Встань на колени! Держи револьвер обеими руками и готовься стрелять вверх.Слышишь? Вверх! Койот не побежит к тебе, он на тебя прыгнет! Ты понял?