Он вручил письмо Мэри с завязанными глазами, которая повертела его, но не открыла. И затем без колебаний назвала имя человека, чья подпись была на письме. Редактор открыл и проверил: девушка не ошиблась.

Но это не было магическим шоу и чудом. Нет, у Мэри продолжались ежедневные судорожные припадки, и в результате усиливалась депрессия. И она снова вскрыла себе вены. Это по-настоящему трагично: в середине девятнадцатого века психиатрия практически оставалась средневековой, это означало, что Мэри была обречена бесконечно страдать, и даже родные не могли помочь.

5 июля 1865 года родители Мэри ненадолго уехали, оставив ее одну. В тот день Мэри встала, приготовила себе завтрак, а потом вернулась в свою комнату. И там ее настиг мощный приступ, от которого она умерла.

Ей было всего девятнадцать лет.

За год до трагической смерти Мэри Рофф у Томаса и Люсинды Веннам родилась долгожданная дочь. Мэри Веннам появилась на свет в апреле 1864 года в Иллинойсе, и практически сразу семья стала называть ее вторым именем, Люранси.

В 1871 году, когда Люранси было всего семь лет, семья перебралась из Милфорда в Саус-Миддлпорт, но за годы между смертью Мэри Рофф и переездом Веннамов город стал центром недавно образованного округа Ирокез. В честь знаменитой коренной американки, которая родилась в этих местах, город получил новое название – Ватсека.

Раннее детство Люранси было здоровым, счастливым и непримечательным. Но в первых числах июля 1877 года, в возрасте тринадцати лет, Люранси начала жаловаться, что слышит в своей комнате голоса. Она твердила, что они зовут ее, называют по имени снова и снова. Родители приписывали это чересчур живому детскому воображению и не обращали внимания.

А потом, ночью 5 июля, у Люранси случился небольшой эпилептический припадок, который оставил ее в странном состоянии. Она была в сознании, но около пяти часов оставалась в странном окоченении. В конце концов она вышла из этого непонятного транса и рассказала родителям, что чувствовала себя как-то странно. Конечно, сказали они. Все-таки у нее был приступ.

На следующий день Люранси пережила второй приступ и снова впала в состояние неподвижного бодрствования. Хотя в этот раз она говорила. Родители сидели рядом с ее кроватью и слушали, а она рассказывала о том, что видит. И хотя ее глаза были открыты, описывала она вовсе не свою комнату. Она описывала Небеса.

В частности, она сказала, что видит сестру Лору и брата Берти; они оба умерли в младенчестве. Вообще-то, Люранси было всего три года, когда умер брат, и в семье редко предавались таким горьким воспоминаниям; и это делало ее описание еще более удивительным.

Все лето и до самого ноября Люранси впадала в такой транс. Каждый раз она описывала другой мир, мир за завесой реальности. За гранью, разделявшей жизнь и смерть, были ангелы, духи, Небеса и еще много подробностей. А потом, 27 ноября, все… ну, свернуло налево, к Неадекватности, и поехало по улице Сумасшествия, если вы понимаете, что я имею в виду.

Припадок той ночью был невероятно жестоким. Люранси лежала, вытянувшись на кровати, и с каждым приступом сильно выгибала спину. Говорили даже, что она так резко выгнулась, что ее ступни коснулись головы, хотя, честно говоря, я не верю, что такое возможно. Если это в самом деле случилось, я не могу представить себе более жуткую картину, чем кричащая от боли девушка, сложившаяся пополам через спину.

Так было не раз. Новые припадки продолжались неделями, сводя семью с ума и истощая Люранси. Такой сценарий – сначала приступы, потом видения – регулярно повторялся около трех месяцев. Семейный доктор не знал, как помочь. И если припадки он мог, по крайней мере, обозначить как врач, то ее видения жизни после смерти, – полные духов, ангелов и т. д., – бросали вызов его опыту. Родственники семьи начали думать, что девушка потеряла рассудок. Они умоляли Веннамов послать ее в Пеорию, где был приют для душевнобольных, хорошо оборудованный для лечения ее болезни, но Веннамы отказались.

Единственным человеком, действительно предложившим им решение, был доктор Э. Винчестер Стивенс. Это был дружелюбный мужчина лет пятидесяти пяти из Джейнсвилла, штат Висконсин, и он практиковал спиритуализм, предлагая комплекс из лекарственных средств и сверхъестественных путей решения как раз для таких людей, как Веннамы.

Он слышал историю Люранси от соседей Веннамов, пожилой пары, интересовавшейся спиритуализмом и загробной жизнью. Но когда 31 января доктор Стивенс в первый раз вошел в ее комнату, он не встретил Люранси. Вместо этого голос, исходивший из девушки, заявил, что она – старушка по имени Катрина Хоган.

Ей было шестьдесят три года, когда несколько лет назад она умерла, а сейчас хозяйничала в теле Люранси. Несомненно, она не была приятной. Дух старухи, говорящий ртом молодой женщины, унижал и оскорблял Томаса и Люсинду Веннам. Это продолжалось несколько минут, прежде чем место занял другой дух.

Этот заявил, что он молодой человек по имени Вилли Кэннинг, умерший после побега из семьи. Но он тоже исчез через несколько минут. Доктор Стивенс, до этого момента бывший простым наблюдателем, приступил к лечению. Согласно записям о событиях того дня, Стивенс использовал месмеризм – сегодня мы называем это гипнозом – в попытке помочь Люранси успокоиться.

И припадки прекратились. Девушка смогла рассказать всем взрослым: родителям, доктору Стивенсу и соседу, приведшему спиритуалиста в дом Веннамов, – что злые духи пытались контролировать ее. Она боялась и хотела, чтобы ей помогли. Доктор Стивенс предположил, что взамен она может найти хорошего духа. Люранси кивнула и закрыла глаза.

Когда она открыла их вновь, то улыбалась. Было похоже, что боль и травмы ушли и Люранси выздоровела. Вот только это было не так. Напротив, она пристально посмотрела на соседа, стоявшего в углу комнаты: это был взгляд напряженного узнавания.

– Отец… – сказала она и добавила: – Это я, Мэри Рофф.

Понятно, что мистер и миссис Рофф были полны смешанных чувств. Они провели двенадцать лет, пытаясь смириться с потерей дочери. Мистер Рофф даже несколько раз сходил к медиуму, надеясь получить ответ или, по крайней мере, закрыть вопрос. Один раз медиум вручил ему записку, заявив, что она передана его умершей дочерью.

Вина была очевидной; они оставили дочь одну на целых три дня, и, когда вернулись из поездки, та была мертва. Они провели много лет, пытаясь справиться с горем. Мэри была одновременно и радостью, и испытанием, и благословением, но более десяти лет ее не было в их жизни.

До сих пор.

В этот день мистер Рофф пришел домой и рассказал жене, что случилось. В то же самое время доктор Стивенс продолжал задавать Люранси вопросы, чтобы добраться до корней ее болезненного перевоплощения. Но каждый ответ все больше ставил спиритуалиста в тупик. Эта девушка больше не была Люранси Веннам. Она была Мэри Рофф.

Казалось, Мэри хочет домой. Она вообще не узнавала никого в доме Веннамов. Для нее они были чужими. Она хотела вернуться в дом, который знала и любила. И она целыми днями спрашивала Веннамов, может ли она жить со своими родителями в их доме. Наконец через неделю Веннамы уступили и проводили свою дочь прямо к порогу дома Роффов.