Я поднимаю подбородок и смотрю ему прямо в глаза.

– В храм ее отца, так ведь?

Понятия не имею, где это. Но Садики не тот человек, который позволил бы мне найти путь самой.

– За мной. – Он разворачивается к двери и в три шага оставляет меня далеко позади.

Я семеню ногами, неловко стараясь угнаться за ним в своем узком платье.

Мы выходим из зала через другой вход, но коридоры выглядят также – фрески рыбы и дичи, охотники затаились в кустах со стрелами наготове.

Садики задерживается, чтобы криком отдать приказы мужчинам в коридоре. Он заботится обо всем: требует подать носилки, чтобы отнести Рехетре в погребальный храм, велит послать с ней пиво и хлеб, а также отправить гонца, чтобы в святилище держали наготове жреца и барана.

Из-за последнего приказа я морщусь. Неужели придется принимать участие в кровавом ритуале?

Из дворца мы попадаем в другой сад, тоже огороженный невысокой стеной.

Я верчу головой влево и вправо, но пирамид не видно. Должно быть, мы вышли с другой стороны.

– Стой тут. – Садики показывает на землю, будто ждет, что я встану ровно на этот кусок гравия и не сдвинусь с места.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю ему в глаза.

– Аргх! – Он вскидывает руки к небу и уходит к мужчинам, стоящим у ближайшего прохода во дворец.

Он красноречиво жестикулирует, показывая на меня.

Несколько мужчин смотрят в мою сторону и кивают.

После чего он снова возвращается с угрюмым лицом.

– Ты пойдешь на жертвоприношение в погребальном храме вместе с Рехетре, женой Бога, избранной Ра. Не думай улизнуть. За тобой присмотрят. – Он придвигается так близко, что я чувствую его теплое дыхание на щеке. – По возвращении я жду услышать ее согласие, так что выбирай слова внимательно.

– Согласие?

Он щурится.

– Рехетре должна сообщить своему мужу, что она готова с радостью провести с ним ночь. Менкаура, Владыка сына Гора, ждал достаточно.

Ух ты.

– Что, если она откажется?

– Значит, Рассказчица не смогла утешить ее и вернуть в здоровое расположение духа.

Я пожимаю плечами. Нужно больше информации, хотя с этим парнем лучше не связываться.

Садики отходит, ощерившись:

– Думаешь, тебя не накажут?

– Я не могу рассказать историю, которая бы повлияла на Рехетре.

Рука Садики мелькает в воздухе, как нападающая змея.

От удара я отшатываюсь.

Я поворачиваюсь к нему, прикрыв лицо рукой. Рот открыт, а в животе ком из страха и боли.

– Ты будешь обращаться к царской супруге как подобает! – Над его левым глазом выступает сине-зеленая вена.

Возможно, я не должна была звать ее по имени? Но меня никогда не бил по лицу мужчина. Изо всех сил держусь, чтобы не ударить его в пах.

Он снова склоняется ко мне.

– Если она вернется из храма и не согласится возлечь со своим мужем, тебя изгонят. Посмотрим, как ты запоешь, оказавшись между городом, который тебя презирает, и пустыней.

Садики исчезает во дворце, но один из мужчин, с которыми он говорил до этого, оказывается рядом со мной прежде, чем я успеваю подумать о побеге. Этот тоже лысый и полуголый, но в уголках глаз у него притаились морщинки. Когда он улыбается, на месте верхнего резца виден просвет.

Новый стражник протягивает руку в сторону стены и кланяется:

– Сюда.

По крайней мере он повежливее. Даже если я все еще в плену.

За стеной расставлен, по всей видимости, маленький квадратный тент. Ткань белая, но с каждого угла свисают кроваво-красные кисточки, соединенные гирляндами из переплетенных оранжевых и желтых веревок. На каждой гирлянде позвякивают медные кружочки, похожие на монеты.

Мы выходим сквозь проход в стене, и я спотыкаюсь об одну из двух тяжелых деревянных жердей.

Получается, это и есть паланкин, поданный по приказу Садики.

Я смотрю на моего сопровождающего.

Он церемонно отодвигает полог паланкина, будто я и сама царских кровей.

Мне его поблагодарить? За нарушение этикета тут можно и пощечину получить.

Я решаю с улыбкой отвесить маленький поклон и забраться внутрь.

Внутри белого кокона царит приятная прохлада, я откидываюсь на бирюзовые, персиковые, лиловые подушки, на секунду прикрываю глаза и позволяю себе расслабить плечи.

Что я здесь делаю? Мне только что пригрозили изгнанием, если я не смогу убедить жену фараона «развлечь» его? Если Сад на пустыре у Книжного был только проходом, как говорил Садовник, значит, именно это сумасшедшее место предназначено для меня. Я должна выдержать испытание, прежде чем вернуться. Не могу сказать наверняка, конечно, но так подсказывают сотни прочитанных историй.

Чтобы попасть в «дальше», мне пришлось принести в Сад мою историю как подарок, не думая о собственных желаниях. Я преодолела неотъемлемое сопротивление творения, приводящее в уныние всех создателей.

Но я справилась и принесла в дар историю о девушке, которая случайно попадает в Древний Египет.

Чему же мне предстоит научиться здесь?

Придется написать свой путь в двадцать первый век?

Паланкин слегка пошатывается, будто на него оперлись, и полог открывается.

Рехетре, пригибаясь, входит и присаживается рядом со мной.

Я еще не видела ее такой оживленной. Возможно, за завтраком действие древнего снотворного все еще не прошло и сейчас ей лучше.

Она мельком вежливо улыбается, затем опускает голову на грудь.

Без предупреждения стражники поднимают переднюю часть носилок.

От неожиданности я хватаю Рехетре за руку.

Затем на тот же уровень поднимается задняя часть транспорта.

Я тут же убираю руку.

– Прошу прощения! – Я назвала ее по имени и получила по лицу, что же будет за то, что я дотронулась до руки царицы?

Но она смеется в ответ, воздушно, едва слышно, и я впервые вижу ее искреннюю улыбку.

– Можно подумать, Кепри, тебя никогда не поднимали на носилках.

Я качаю головой и пожимаю плечами.

– Ты серьезнее, чем моя предыдущая рассказчица. – Она начинает говорить, улыбаясь, но последние слова выходят с трудом, звучат грустно.

– Как ее звали? – говорю я спокойно, приглаживая ткань подушки.

Паланкин начинает трястись на плечах невидимых слуг.

– Экисибетта. Мое солнце, Ренпет, обожало ее. Рассказчица не заслужила своей участи.

Она говорит с болью в голосе, наблюдая сквозь щель в тканях паланкина проносящиеся мимо дворцовые сады.

Ренпет, должно быть, ребенок, о котором она говорила вчера. Тебе что-то известно?.. Они не знают, где отпрыск фараона?

– Сегодня мы принесем жертвы в честь Ренпет. Помолимся богам о возвращении.

Куда мог пропасть ребенок?

И что случилось с моей предшественницей?

Не время выуживать информацию. На щеках Рехетре слезы.

Как человек, чья работа теперь – веселить царскую жену,